— Поэтому ты так сильно пьешь? — укоризненно протянула девушка.
Нравоучительный тон новой знакомый не понравился Корешкову. Он и близким людям не позволял так обращаться с собой. Уж не слишком ли красотка о себе возомнила? Неужели она всерьез полагает, что может учить его уму-разуму?
В другое время Андрей в два счета поставил бы красотку на место. Однако сейчас у не было ни малейшего желания ссориться. Отправит эту дурочку домой и больше никогда не увидит.
Он достаточно миролюбиво проворковал:
— Я не пью, милая моя, я — горю.
Кажется, девчонка поняла, что в своем покровительственном тоне превысила пределы допустимого. Она кротко кивнула, мол, ответ понятен, и стала нетерпеливо смотреть на дорогу. Как назло, ни одной машины.
— Слушай, давай не будем ждать такси, — предложила девушка. — У меня есть права, я могу повести твою машину.
Корешков удивился:
— У тебя, крошка, имеются водительские права?
— Представь себе. Причем не первый год.
— Ишь ты! — засмеялся он пьяным смехом. — А я думал, ты дебютант. Так они что, эти права, они прямо при тебе? Или лежат где-нибудь дома, в заветной шкатулке? Или даже в несгораемом шкафу. Вместе с бриллиантовым колье, доставшимся в наследство от бабушки.
— Нет, у меня права с собой, в сумочке.
— Ага, вот тут как раз случайно оказался рояль в кустах. Ну, тогда действительно поедем. Какого рожна мы будем ждать у моря погоды?
Они вернулись на клубную стоянку. Там, среди десятка хороших иномарок, стояли бок о бок два одинаковых «Ранглера».
Корешков пьяно ухмыльнулся:
— Мой или слева, или справа. Но точно один из них. Знаешь, на каком мы поедем?
— На каком?
— На том, к которому подойдут мои ключи. — Он выудил из кармана ключи и хотел было нажать кнопку на брелоке сигнализации, как вдруг спрятал связку в карман. — Стоп, машина. Если ты сядешь за руль моей машины, значит, я должен написать тебе доверенность. Иначе гаишники тебя посчитают за угонщицу.
— Пьяный, пьяный, а соображаешь, — засмеялась девушка, и ее фамильярный тон задел Андрея. — Ты сейчас, небось, писать не в состоянии.
— Кто — я? — с наигранным возмущением спросил Корешков. — Сейчас увидишь, что рука моя тверда, а почерк по-прежнему каллиграфический. Подайте мне бумагу и стило!
Он достал ручку, порывшись по карманам, нашел какой-то листок бумаги.
— О! Страховочный бланк. Годится. Сейчас спроворим доверенность. — Андрей стал писать, бормоча: — Я, Корешков Андрей Дмитриевич, доверяю управлять принадлежащим мне транспортным средством Светлане… Как твое отчество?
— Александровна.
— Александровне… А фамилия?