— Каков ваш «чистый» доход?
— Не такой большой, как думают некоторые: от продажи билетов — вообще гроши, а если добавить диски… Ну где-то на круг за год чистогана получается не больше семидесяти пяти — восьмидесяти тысяч… У нас ведь и расходы большие! Костюмы, декорации, транспорт во время гастролей — все за счет театра. Конечно, зарплаты артистам и обслуге… Словом, остается совсем немного…
Турецкий с Померанцевым переглянулись и помолчали: оба подумали о том, насколько разное содержание вкладывают разные люди в одно и то же понятие… Для успевшего стать чуть ли не миллионером Строганова восемьдесят тысяч долларов, конечно, пустяк, любимой женщине на модные трусики… А что бы сказал на это среднестатистический россиянин — лучше и вовсе не думать!
— Продолжайте, — вздохнул Яковлев, наверняка, как и его коллеги, вспомнивший сумму собственной зарплаты.
— Марио всегда был большим дипломатом и этих сволочей так прямо посылать не стал, по-моему, попросил перезвонить через пару дней… И в тот же вечер мы с ним впервые в жизни едва не поссорились: Розингер пытался объяснить мне, что такое шоу-бизнес по-русски… Я напомнил ему, во-первых, что «Дом оперы» не шоу-бизнес, а во-вторых, сказал, что думал: кто-то первым должен поставить на место здешних крокодилов! Ну Марио долго топал ногами, что отродясь не рвался в лидеры-правдолюбцы, тем более в таком деле, но я стоял на своем: дело не в деньгах, а в принципе…
— Что предлагал Розингер — попробовать договориться? — уточнил Померанцев.
— Да, скостить сумму… Я сказал — только через мой труп… — Юрий горько усмехнулся. — А получилось — через его и… и Машин… Если бы я знал!..
— Не казнитесь, — твердо произнес Турецкий. — Правы были вы, а не Марк Иосифович, который вполне мог оставить работу в вашем театре: насколько я понимаю, основным местом работы у него был отнюдь не «Дом оперы»…
— Кому она нужна, такая правда, за которую приходится расплачиваться трупами друзей и любимых?! — неожиданно горячо почти выкрикнул Строганов, и Турецкому показалось, что еще немного — и этот такой мужественный на вид, огромный мужчина впадет в истерику.
— Правда всегда нужна! Даже тем, кто этого не понимает, а иначе — что мы тут с вами сейчас делаем? — Сан Борисович пристально поглядел в лицо Строганову, и тот сразу сник. Зато заговорил уже спокойнее.
— Не знаю… — пробормотал он. — Теперь уже не знаю… Тогда думал так же, как вы. Да и опыт молодости эту правоту подтверждал на все сто процентов.
— Вы имеете в виду что-то конкретное?
Строганов кивнул и коротко рассказал, как и почему оказался за рубежом.