Вдруг Ларев резко вскочил и вытянул руку вперед:
- Вон! - шепотом крикнул он.
Фрол обернулся и обрадовался тому, что на самом деле что-то там мерцает. Не рискнув в одиночку выяснять, что там за уроды лазят, Валетов ринулся в палатку и стал трясти Простакова.
Лехе снилось, как это и водится, море водки, пива таз и о дембеле указ, а тут какой-то мелкий чуть ли не по спине у него скачет. Гулливер подорвался и вынес Валетова на улицу, где и поставил на ноги.
- Чего тебе надо?! - ревела полусонная гора.
- Я тебе говорил, лазят там!
- Да ну и хер с ними, это твое, что ли? Пусть хоть улазятся.
- Так, может, они песок воруют?
- Да пусть хоть уворуются! - Леха оттолкнул Валетова и побрел было снова спать, но Фрол вскочил и повис у него на шее.
- Пойдем поглядим! - шептал он ему на ухо. - Давай не будем никого будить, пойдем поглядим!
Леха понял, что от мелкого сегодня ему не отвязаться, стряхнул «пиявку» на землю и покорно склонил голову.
- Ну, пошли, - промычал он, убивая на щеке Валетова комара. При этом Фролкина башка загудела, словно колокол, и только спустя пару секунд мозги синхронизировались с глазами.
Резинкин выполз на шум:
- Вы чего, козлы! - пропел он.
- Сам молчи, козел, целый день в машине дрыхнешь! - огрызнулся Леха. - Я себе уже всю ногу отбил пинки отвешивать, а ты даже такой херней не занимаешься, как стимулированием народа на работы.
- Да ладно, чего ты, - Резинкин подошел к костру, взял головешку и закурил. - Чего такое-то?
- Да вон, глянь, - не унимался Валетов. В ночи сверкали огонечки.
- Машина, - определил Резинкин.
- Шерлок Холмс, - похвалил его Валетов. - Ну так что, двинули?
Трое скрылись в темноте. Ларев не мог ничего им возразить, но про себя подумал, что деды ненормальные, так как ночь солдату дана не для того, чтобы разгуливать.
Вот он бы сейчас с превеликим удовольствием не изображал бы тут дневального, а дрых без задних ног, и то спасибо товарищу лейтенанту, что разрешил не в полной темноте сидеть в засаде и ждать неприятеля, а костерок развести и около него греться - ночью все равно зябко, хоть и лето.
Трое быстро приближались к нефтяной луже. Вначале изредка переговаривались, потом Простаков велел всем заткнуться. Подошли, наверное, метров на тридцать. По фарам, горящим в темноте, Резинкин спокойно определил, что перед ними не что иное, как четыреста восьмой «Москвич» - раритет тот еще.
По доскам гулко стукали сапоги одинокого мужичка. Очертания фигуры не выдавали в ночном посетителе гиганта, что очень хорошо действовало на нервную систему Валетова, который по натуре был трусоват, даже в те минуты, когда рядом с ним находился здоровяк Леха. Мужик в гордом одиночестве носил от нефтяного озера по два полных ведра маслянистой жижи и сливал их куда-то в багажник, видимо, в заготовленную емкость.