Темной оставалась старая история с Гашагаром, о которой больше всех должен был знать герцог Йерд. Спустя много месяцев он понял, что не успокоится, пока не найдет колдуна. Он хотел этого, несмотря на предостережения Повешенного.
Со временем он объездил все свои земли вплоть до затянутого льдом океана на севере, безжизненных пространств на юге и востоке, за которыми, если верить легендам, начинались владения Живущих На Поверхности. Его поездки на запад ограничивались предгорьем тянущейся от самого океана неприступной гряды, где обитал Гашагар и созданные колдуном существа.
Герцог переезжал с места на место в сопровождении своих приближенных, шаманов и значительного количества воинов. Помимо всего прочего он искал встречи с Человеком В Железном Панцире, но его отряду судьба уготовила только редкие стычки с небольшими группами глонгов. Люди Йерда уничтожали их без особого труда и потерь, однако герцог не забывал о том, что был свидетелем пробуждения целой армии мертвецов. Где теперь находилась эта армия? Может быть, в недоступных западных горах...
Сенор побывал в Шешхиле, гигантском восточном колодце, наместником которого был Рорас, родственник Згида, в Горкиде, самом таинственном и загадочном из человеческих жилищ Земли Мокриш, в лесу глонгов на севере, двух полузаброшенных колодцах на юге, в которых иссякали горячие подземные источники, и даже вблизи покинутого людьми колодца Тавин, где много поколений назад поселилось что-то, о чем некому было рассказать. Шаманы предостерегали его от приближения к этому колодцу, да он и сам почувствовал гнетущую тяжесть не ведомого зла, притаившегося в черном тумане, навсегда повисшем над Тавином.
Так он путешествовал всю зиму по скованным льдом землям, в которых только кое-где тлели очаги тепла. Его не покидало ощущение, что это – умирающие, если не мертвые пространства, простирающиеся под холодеющим светилом.
Однако он пережил в Земле Мокриш одно короткое ветреное лето, когда бушевал северный океан, лишившийся своего ледяного панциря, почти непрерывно лили дожди, леса возвратились к жизни, но в этом недолгом возвращении было нечто тоскливое, как предсмертный вздох.
Охотники из колодцев уходили все дальше и дальше от своих жилищ в поисках зверя и птиц, гнездившихся в скалах. Разбрелись по лесным дорогам лесорубы и собиратели корней. Рыбаки выходили в океан на утлых суденышках, запасаясь рыбой на долгую зиму... Герцог, глядя на своих подданных, мог бы поклясться, что вся эта суета реальна, насколько может быть реальной сама жизнь.