– Он моден лишь тогда, когда ты – одна из тысячи театральных завсегдатаев, которые нанимают лодочников, чтобы пересечь Темзу и успеть на дневное представление. Главное – вернуться до наступления темноты, пока из своих укрытий не появились воры и шлюхи, готовые профессионально обслужить клиентов. Когда я был мальчиком, единственным приличным зданием во всей округе был дворец архиепископа Уинчестера. Помню, как я стоял перед Медвежьим садом, вслушиваясь в гомон толпы, ревущей при виде битвы медведей и собак на огромной круглой сцене, Когда мастиффы вонзали клыки в лапы прикованных медведей, животные выли от боли, а толпа ликовала. Потом из какого-то механического устройства выскакивали актеры и начинали петь и танцевать. Взрывалась хлопушка, осыпая зрителей грушами и яблоками.
– Какое великолепное зрелище, особенно для мальчика. Дрейк сардонически улыбнулся:
– Да, наверное. Но только сам я никогда его не видел. Не мог заплатить и пенса, чтобы войти. Но слышал. Сидел снаружи и прислушивался к звукам, долетавшим через стены. А после представления просил выходивших зрителей рассказать об увиденном. А потом уже мысленно представлял, что происходит на сцене, когда в последующие вечера вслушивался в знакомые звуки.
– Каким умным мальчиком ты был, – восхитилась Франческа, стараясь не выдать своей жалости к нему, поскольку знала, что он безмерно горд и его очень легко ранить.
– Вот почему я был так заинтригован, когда обнаружил, что Розалинда втайне сочиняет сонеты. Какой замечательный дар – давать людям возможность представить то, что они не могут увидеть сами, или увлечь их в путешествие, даже не покидая Англии. И все это благодаря силе слов!
– Значит, ты все же уважаешь Розалинду.
– Я уважаю ее так, что она себе и представить не может. Ее решимость, ее характер, ее упрямство, ее…
– Только не надо слишком длинного списка, а то мне придется махнуть рукой на вас обоих.
– Я уже махнул рукой на тебя.
– О чем ты?
– Я уже и не надеюсь, что лучший друг моего детства когда-нибудь сможет влюбиться.
– Влюбиться? А это тут при чем? Только что ты говорил о Розалинде и тут же вдруг – о любви? Какой же вывод? Может, все же существует связь между двумя столь разными темами?
– Вывод таков; я – ужасный собеседник и не способен понимать тонкости светской беседы.
Она взяла его под руку и притянула к себе.
– Ты влюблен в Розалинду? – доверительно спросила она – Неужели это правда? Ты гневаешься, потому что любишь?
– Не говори глупостей, Фрэнни. Может, лорд Даннингтон и мечтал об этом, но его мечты весьма далеки от реальной жизни.