Все утро они занимались стиркой и заново укладывали вещи. Лисил наколол дров и сложил поленницу рядом с хижиной. С местными жителями они старались не сталкиваться, да и те усердно обходили домишко Беи стороной. Словом, первая половина дня прошла мирно, если не считать того, что Малец все время вертелся, ерзал и царапался в дверь. Правда, всякий раз, когда Лисил выпускал его наружу, он лишь озирал тоскливым взором деревню и начинал жалобно скулить.
— Да что это с ним стряслось? — спросил Лисил у Винн.
Та попробовала поговорить с Мальцом с помощью эльфийских письмен, но очень скоро покачала головой:
— Он все повторяет: «Кони» и «Путь». Он хочет уехать отсюда.
Лисил потрепал пса по голове:
— Завтра и уедем, если повезет. Завтра.
Мальца эти слова только еще больше раздражили. Зарычав негромко, он опять уполз в дальний угол и, положив голову на передние лапы, сумрачно наблюдал за своими двуногими спутниками. Лисил уже и не знал, как его утешить.
После обеда Магьер поглядела в окно хижины, выходящее на деревенскую улицу, тяжело вздохнула и, решительно поджав губы, обернулась к Лисилу:
— Пора.
Он кивнул и покосился на свои клинки, которые лежали в углу, поверх груды мешков и тюков. Их листовидные лезвия плавно сужались с обеих сторон по дуге к крестообразной рукояти, так что ими можно было и рубить, и колоть в выпаде; кроме того, из нижней части рукояти, продолжая изгиб, вырастал узкий длинный клинок, прикрывающий предплечье и чуть заходящий за локоть. Лисил сам придумал для этих клинков специальные ножны — чтобы их можно было носить у бедра.
— Взять с собой клинки или только стилеты? — спросил он.
Магьер ответила не сразу.
— Мне бы не хотелось, чтобы нас приняли за вооруженных до зубов головорезов, — наконец сказала она, — но и идти туда безоружными я не хочу. Сможешь ты скрыть свои клинки под плащом?
Сама она уже надела плащ и запахнулась в него, чтобы спрятать саблю, хотя самый кончик ножен все равно виднелся из-под края плаща.
— Да запросто, — отозвался Лисил и, последовав ее примеру, обратился по-белашкийски к Винн: — Попроси-ка ты Мальца, чтобы он не скулил. У меня уже голова раскалывается.
Винн надела штаны и красную рубаху, которую одолжила у Лисила, — ее белая рубашка еще сохла после стирки. Лисилова рубаха была ей великовата, но девушка ухитрилась кое-как заправить ее в штаны. Сейчас она как раз накидывала короткий плащ с капюшоном, однако, прежде чем Винн успела сказать Лисилу хоть слово в ответ, Малец резво метнулся к распахнутой настежь входной двери.
На пороге он круто развернулся и замер, напрочь перекрыв выход из дома. Жалобный скулеж сменился рычанием. В дневном свете, который проникал в дверной проем, серебристо-серая шерсть пса отливала голубоватым сиянием. С отчаянием, которое ясно читалось в его прозрачных глазах, он воззрился на Магьер и угрожающе оскалил зубы.