— Спасибо! — потрясенно поблагодарил Найл.
Ответом было добродушное ворчание, сопровождаемое предложением двигаться дальше.
Когда Найл отправился забрать свою сумку из укрытия, он заметил, что капитан все еще расслабляется на траве; было очевидно, что он не получил мысленного послания. Потребовался вопрос со стороны Найла: «Ты готов?» — чтобы паук поднялся на ноги.
Они направились прямо на восток, более мили двигаясь по склону скалы, пока она не перешла в равнину. Когда они ступили на мягкий пружинистый дерн, земля задрожала, и огромный вес тролля стал очевидным. Найл заметил, как, наступив на кусок известняка, великан раздавил его в лепешку.
— У тебя есть имя? — спросил юноша у тролля.
— Я известен как Мимас. А также как… — За этим последовал вовсе бессмысленный звук.
Судя по этому, Найл пришел к выводу, что тролли, как и большинство пауков, не видят смысла в именах, поскольку тот, о ком идет речь, может быть охарактеризован с помощью мысленного образа.
Чтобы не отставать от спутников, Найлу приходилось идти размашистой поступью, от которой он в обычных условиях сбил бы дыхание, но ему удавалось поддерживать темп, как бегуну на длинные дистанции. Он приписал эту бодрость пережитому в последние часы стрессу и радости от обретения свободы. Затем, когда они начали спускаться, один из его сандалий зацепился за корень, и его спутникам пришлось ждать, пока он его починит. Когда босая нога касалась травы, слабое покалывание давало понять, почему пройденный путь его не утомил. Он получал энергию от земли. Поэтому, когда они снова двинулись вперед, он засунул сандалии в длинные карманы своей рубахи и надел их, только когда они достигли долины, где земля сделалась твердой и каменистой.
После этого идти стало трудно: на голом грунте поток энергии иссяк. В сравнении с лежащей позади широкой южной долиной, путь на север был усыпан глыбами камня, которые, казалось, принес с гор грандиозный поток воды. Это заставило Найла вспомнить историю Хеба Могучего о гибели его армии и напомнило о том, что они только что вступили на территорию Мага.
Поскольку теперь их скрывали нависшие скалы и клонившееся к западу солнце, которое наполнило долину темными заводями теней, тролль снова позволил себе стать видимым. Даже ему приходилось соблюдать осторожность, лавируя между камнями в несколько фунтов весом и многотонными валунами.
Насколько мог видеть Найл, впереди простиралась голая равнина без следа пещеры или углубления, в которых можно было бы укрыться. Скалы к востоку также были крутыми и гладкими, создавая впечатление, что они некогда образовывали берег водного канала. Но около четверти мили от входа в долину тролль остановился и развернулся к западной скале, кварц которой был испещрен трещинами, заполненными булыжником и обломками скальных пород. Казалось, здесь было землетрясение, которое разделило поверхность скалы, а затем сдвинуло снова так, что половины схлестнулись. Один угол смещенной нижней плиты утонул в слое голубой глины.