Хотя поверхность скалы была неровная, и изъедена ямами, провалами и трещинами, было нетрудно удерживать равновесие. И так как мыслеотражатель теперь мешал Найлу сосредоточить внимание, он достал его из под туники и повернул другой стороной. Через несколько минут вновь установился мысленный контакт с людьми-хамелеонами. Как только это произошло стало светлее и Найл теперь мог ясно видеть, как мост изгибается дугой в центре, и затем спускается к плоскому, скалистому уступу на дальней стороне провала, в четверти мили впереди.
Теперь, когда он снова разделял сознание людей-хамелеонов, Найл обнаружил, что знает ответы на все вопросы, которые его беспокоили. Для начала, он узнал, что тролль был хранителем этого моста, без его разрешения, никому не позволялось пройти. Оказалось, что местные тролли жили в пещерах, которые были частью разветвленной сети проходов, ответвляющихся от главного туннеля. Вообще они не особенно любили людей, но сделали исключение людям-хамелеонам, от которых видимо получали некоторую пользу, природу которой Найл был неспособен ухватить. Исключение, к счастью, распространялось и на гостей людей-хамелеонов.
Найла озадачило то, что, несмотря на их гигантского защитника, люди-хамелеоны казались странно напряженными и возбужденными, и, приближаясь к центру моста, стали двигаться быстрее. Найл стал уставать. Он не замечал ничего тревожного, хотя ветер, казалось, нес запах, который пробудил неприятные воспоминания. Мгновение спустя он опознал запах: гниющая плоть, которую он ассоциировал с трупом своего отца, и с телами, оставленными разлагаться в квартале рабов. (Когда Найл попал в город Смертоносца-Повелителя, рабы держались в неведении их истинного назначения, пищи пауков, и нескольким трупам рабов позволяли гнить, чтобы ослабить подозрения.)
Найл моргнул. Люди-хамелеоны, идущие перед ним просто исчезли. Он мог все еще ощущать их присутствие, но они стали невидимыми. В то время как он все еще оглядывался в замешательстве, запах гниющей плоти, усилился, и что-то холодное и влажное ударило по затылку, заставив Найла упасть на четвереньки. Рука держащая за волосы, предотвращала его попытки повернуть голову. На руке, которая ухватила его за шею, чувствовались больше как у птицы когти. Когда он дотянулся до нее, его руки сомкнулись на костистом запястье, которое было холодно как лед. Повернув голову назад, он увидел лицо, которое немногим отличалась от черепа, с погруженными глубоко в глазницах глазами.
Что-то схватило его за лодыжку. Охваченный паникой, Найл лягнул назад, вопя от страха; нечто его отпустило. Он сумел развернуться, и его кулак ударил в костистое лицо. Захват на его волосах разжался. Тогда, к его облегчению и удивлению, нападавший стал распадаться на части, и тут Найл смог его разглядеть. То, что лежало у его ног, казалось просто грязной кучей воняющих, как останки с кладбища, костей.