Плохо одетые бестолковые люди с серыми лицами, одинаковые серые дома-коробки, все это убожество раздражало его, особенно в плохую погоду. Именно так он попытался объяснить самому себе сухость во рту и ноющую боль в желудке, когда наконец въехал на улицу с пролетарским названием Сормовская.
Искомый дом оказался грязной панельной пятиэтажкой. У Стаса защемило сердце, когда он покидал свою красавицу "Тойоту" и оставлял ее одну, без присмотра, в грязном сомнительном дворе. Мысль о взрывчатке мелькнула в голове, словно кто-то царапнул ножом по стеклу. Но это было скорее гадкое воспоминание, а вовсе не опасение. Он не сомневался, в ближайшее время фокус со взрывчаткой не повторится. Если бы его спросили, откуда такая уверен-" ность, он вряд сумел бы ответить внятно.
Никакого домофона в подъезде не оказалось. Воняло помоями. Стены были исписаны, как в нью-йоркском сабвее. Заткнув нос, Стас поднялся на четвертый этаж по невозможно грязной лестнице, остановился у драной двери и ткнул пальцем в кнопку звонка. Никакого звука не последовало. Звонок был сломан, пришлось стучать. Долго никто не откликался. Стас осторожно дернул дверную ручку и вдруг ясно представил себе, как входит в крошечную вонючую квартирку, а там посреди комнаты лежит свежий труп.
Ситуация показалась ему странно знакомой. Он отдернул руку, и губы его сами собой растянулись в идиотской улыбке. Он вспомнил, что видел нечто подобное в каком-то старом боевике, может, даже и не в одном, а в нескольких, американских и наших. Это называется "подставить". Обычно в следующей сцене герой задумчиво произносит: "Черт, кто же меня так подставил?"
И все-таки он резко отдернул руку от дверной ручки, словно его ударило током, и принялся опять стучать. Наконец внутри послышалась какая-то возня, и хриплый скрипучий бас спросил:
- Ирка, ты, что ли? Входи, открыто!
Стас медленно потянул дверную ручку. Сначала он увидел темный мужской силуэт в глубине маленькой прихожей. Там стоял человек, даже отдаленно не похожий на опустившегося пьяницу. Он был слишком хорошо одет, слишком прямо держался. В полумраке глаза его казались черными провалами. Он стоял и смотрел так, будто собирался выхватить пистолет из кармана распахнутой кожаной куртки. Стас отпрянул, и незнакомец тоже сделал шаг назад, в глубину прихожей. Он уже хотел захлопнуть дверь и бежать прочь, но тут послышался тяжелый булькающий кашель и в проеме появилась голова.
- Ты чего? - спросила голова хриплым басом великого Высоцкого.
Стас заметил ссадину на щеке и синяк под глазом. В прихожей вспыхнул свет. В глубине ее Стас увидел большое зеркало, расположенное как раз напротив двери. Грозный силуэт был всего лишь его собственным отражением. Прямо перед ним стоял маленький худой человек в мятой ковбойке и безобразных трикотажных штанах. От румяного Мультика Юрки Михеева остался только голос.