- Ты был в другом банке? - тихо спросил генерал, не глядя на сына.
- Да, конечно. Я сначала заехал туда. Там то же самое. Кто-то позвонил, назвался моим именем, сообщил о краже бумажника и попросил заблокировать карточку.
- Все это очень странно, - задумчиво пробормотал Плешь, - просто очень странно. Откуда посторонний мог узнать номера ваших банковских счетов? Это, между прочим, сложнее, чем просто убить. Значительно сложней. Что же у нас получается? Сначала пытаются взорвать вашу машину, а потом блокируют карточки и убивают шофера. Зачем? Или убийство Георгия с этим вообще не связано?
- У Георгия Завьялова богатая биография, он мог иметь массу собственных проблем, - заметил генерал, - пять лет назад я забрал его к себе из МВД. Там ему ничего не светило. Хорошего парня, коренного москвича, отправили в Архангельскую область, в ИТК усиленного режима. А какие перспективы у офицера охраны? Либо самому стать зверем, либо дать сожрать себя другим зверям. - Глаза генерала вдруг заволокло тоскливой дымкой, он по-хозяйски подошел к бару, достал бутыль "Наполеона", поставил на стол.- Давайте, что ли, помянем Гошу.
Плешь кивнул, разлил коньяк по рюмкам. Они с генералом выпили, Стас только пригубил.
- Пусть земля ему будет пухом, - сказал Плешь, затем откашлялся в кулак и добавил уже другим тоном: - Значит, вы, Владимир Марленович, не исключаете, что это могло быть просто совпадением?
- Гоша там, в ИТК, сожрать себя не дал, - пробормотал генерал, морщась от коньяка,- возможно, какая-нибудь зверюга здесь до него добралась. Он ведь их люто ненавидел, уголовничков, даже взыскания имел за превышение служебных полномочий.
- Кто? Гоша?!- вскрикнул Стас, опомнившись.
- Да, - кивнул Плешь, - это здесь, в Москве, он был добродушный, спокойный, а там часто срывался. Могли ему отомстить, могли а запросто. Ваш отец его из такого дерьма вытащил, что лучше не вспоминать.
- Не надо,- кивнул генерал,- о покойном или ничего, или хорошо. Впрочем, неизвестно, грех ли это. В ИТК под Архангельском среди осужденных ангелов не было. Я, если хочешь знать, приставил его к тебе потому, что он за своего мог глотку перегрызть. Я таким верю. Вот и получилось, что он как будто заслонил тебя собой. Его убили, а ты жив.
Стас низко опустил голову и сжал ладонями виски. Генерал посмотрел на сына с тоской и жалостью. Явилась секретарша с подносом, но никто не стал пить кофе. Стас пожаловался на головную боль и попросил, чтобы его доставили домой. Генерал остался в банке.
- Может, ты лучше поедешь к нам? - спросил он сына на прощание. - Пора тебе мать навестить, и вообще у нас было бы безопасней.