— Вы обещали не прикрывать друг другу спину? — поднял бровь Альберто. — Тогда чего удивляться, что Людей Чести четвертый век колотят. Проклятие, темнотища-то какая!
— А ты думал, Свин пришлет нам свечей и ужин со своего стола, — зло бросил Паоло, — погоди, сейчас совсем стемнеет.
— Альберто, — раздельно повторил Ричард, — что ты имел в виду, говоря о Людях Чести?
— То, что, будь они такие замечательные, Оллар не дошел бы до столицы. Да и после победы тихо было — ни бунтов тебе, ни казней. Так ли уж народ любил Раканов?
— Не больше, чем сейчас Олларов, — вздохнул Паоло.
— Это нельзя сравнивать!
— Почему, Ричард? — грустно переспросил Арно. — Сравнивать можно все, а времена и впрямь похожи, только вот Франциска нового нет. К сожалению.
— Сильвестр — умный человек, — заметил Альберто, — не важно, на ком корона, важно, у кого голова.
— Дорак — негодяй и убийца. Талигойе нужен король Ракан!
— Хороши короли, — протянул Паоло. — В родную страну на чужих копьях въехать норовят.
— Паоло!
— Ричард Окделл!
— К вашим услугам.
— Рихард, Паул! Не становитесь с ума сходимыми. Сейчас не есть время для дуэль.
— Валентин поступил мудро, но недостойно, — примирительно сказал Арно, — но я ставлю на Эстебана. Эта проделка совершенно в его духе, а от наглости до смелости, как от каплуна до ворона.
— А зачем это Эстебану? — пожал плечами Паоло. — Арамона его не трогает.
Возразить кэналлийцу никто не успел.
— Риииичччччааааард! — Голос, раздавшийся сверху и сбоку, был каким-то странным, вроде знакомым, вроде и нет. И еще он походил на шепот, если бы шепот стал громким, как крик. — Рииииччччааааард… Оооокделлллл… Ты, чтооо, уууумерррр чччччто лииии…
— Нет, — разумеется, первым пришел в себя Паоло, — он не умер, а ты где?
— В каааамиииине, — прошипел голос, и тут же поправился: — Тоооо есссссть не сссссовсем, а нааааверхууууу… Какккк выыыы тамммм?
— Кто ты есть? — Норберт тоже очнулся, но от волнения заговорил, как Йоганн. — Мы не знаем.
— Сузззззза-Муууузззза, — донеслось сверху, — только я ничего Дику не подбрасывал… Сейчас я явлю Свину доказательство того, что я на свободе, а потом объявлю о своей безвременной кончине.
— Ты кто? — крикнул Паоло. — Скажи, интересно же!
— В день святого Фабиана! — хихикнул Суза-Муза. — Холодно там у вас?
— Тебя б сюда!
— Я тут вам ужин собрал. С Арамонова стола. Выпейте за упокой моей души, и капитанской заодно! Дикон, лови, спускаю. Осторожно только. Там бутылка, тяжелая, собака… Учти, это все тебе за причиненные неприятности. А уж ты там дели, как хочешь.
В камине что-то зашуршало, и Дикон шагнул в каменную пасть. Внутри было чисто и холодно, еще холодней, чем в галерее. Капитан Арамона не считал нужным отапливать пустующее крыло, и его предшественники, судя по всему, тоже. Когда-то в аббатстве жило несколько сот монахов, все население Лаик, считая слуг, даже в самые «урожайные» на унаров годы едва ли насчитывало сотню, зачем же топить, если казенные денежки можно потратить более приятным способом? Шорох раздался совсем близко, и из трубы выплыл объемистый мешок