И снова – в который уж раз! –
Она – на супружеском ложе.
В ногах свернулась сестренка.
Она досказала сказку –
И ждет. Девочка знает свою роль,
Торопливо щебечет: «Я спать не могу, сестрица.
Я новую сказку хочу!»
Шахерезада с трудом переводит дыханье
И начинает: «Дошло до меня, о царь.
Что в далеком Пекине жил некогда юный повеса.
Звали его... Аладдином. Отец его умер,
И овдовела мать...»
Нить сказки плетется – приехал колдун-чернокнижник.
Назвался дядюшкой Аладдина, а сам
Втайне лелеял мрачные планы.
Завел он юношу в тайное место в пустыне.
Перстень на палец надел – волшебной, он клялся, силы,
Спустил Аладдина в колодец, а там –
Пещера, полны ее гроты
Бесценных каменьев.
Просил: «Принеси мне лишь лампу!» –
и Аладдин принес,
А дядя столкнул его в пещерную тьму –
На верную гибель...
Пока что довольно.
Пускай Аладдин несчастный еще потомится в пещере!
Она умолкает – а муж опять
Не может дождаться грядущей ночи.
Итак, наступает утро.
Она готовит еду,
Кормит детишек.
Мечтает...
Помнит она: Аладдин – в западне.
Помнит, что сказкой своею
Купила она себе новый
День жизни.
А дальше-то что?
Ох, наперед бы знать!
И только когда на город спускается вечер.
Когда супруг рычит (в который уж раз):
«Уж завтра ты точно расстанешься с головой!»,
Когда сестренка ее Дуньязада невинно мурлычет:
«Сегодня еще не завтра. Ну а пока, –
Что ж с Аладдином случилось?» –
Только тогда
Она понимает, что было дальше.
В пещере, сияющей жаром цветных каменьев,
Трет Аладдин лампу. Вот джинн появился...
Тянется, льется сказка. У Аладдина уже –
Невеста-царевна, дворец, сады и фонтаны.
Но вот – опасность! Вернулся в город колдун.
В обличье старьевщика он по улицам бродит,
Кричит: «На новые старые лампы меняю!»
Теряет все Аладдин...
Она замолкает.
Ну что ж – прожить еще день ей явно позволят!