Они выехали из поселка.
– Так как же произносится ваше имя? – спросил Смит. – Бальдр, Бальдур или как-то еще?
– Тень, – ответил Тень. – Меня называют Тень.
– Хорошо.
С минуту они ехали молча.
– Значить, Тень, говорите? – сказал Смит и повторил: – Тень. Не знаю, как много старый Гаскелл рассказал вам про предстоящую вечеринку.
– Кое-что.
– Ладно, вот что самое важное вам следует знать. Что бы там ни случилось, обо всем молчок. Ясно? Что бы вы ни увидели, это люди просто немного веселятся. Никому ни о чем ни слова, даже если вы узнаете кого-нибудь, если понимаете о чем я.
– У меня плохая память на лица, – сказал Тень.
– Вот молодчина. Мы тут только для того, чтобы гарантировать, что все отлично проведут время и никто не будет им докучать. На этот уик-энд они приедут издалека.
– Понятно, – сказал Тень.
Они подъехали к парому на мыс. Припарковав «лендровер» у обочины. Смит забрал их багаж и запер машину. На другой стороне переправы их ждал точно такой же заляпанный глиной «лендровер». Открыв дверцы, Смит забросил сумки назад и выехал на проселок.
Они свернули еще до маяка и некоторое время молча ехали по проселку, который быстро превращался в овечью тропу. Несколько раз Тени приходилось вылезать и открывать ворота. Переждав, когда «лендровер» проедет, он закрывал их и снова садился в машину.
Над полями кружили вороны, те же огромные черные птицы провожали Тень безжалостными взглядами с низких каменных стен.
– Значит, были в кутузке? – спросил вдруг Смит.
– Прошу прощения?
– В тюрьме. В каталажке. Полно слов на разные буквы, обозначающих плохую кормежку, никакой ночной жизни, неадекватные средства гигиены и ограниченные возможности перемещения.
– Ага.
– Не слишком-то вы разговорчивы, да?
– Я думал, это достоинство.
– Намек понял. Просто хотел поболтать. Тишина действует мне на нервы. Вам тут нравится?
– Наверное. Я здесь всего несколько дней.
– А у меня мурашки по коже, черт побери. Какая глушь! Я в Сибири знаю места гораздо уютнее. Уже были в Лондоне? Нет? Когда приедете на юг, я вам все покажу. Отличные пабы. Настоящая еда. И всякая туристическая ерунда, которую вы, американцы, любите. Но уличное движение – сущий ад. Здесь хотя бы можно спокойно вести машину. Никаких тебе гребаных светофоров. В начале Риджент-стрит есть один светофор, на котором, клянусь, пять минут можно простоять на красном, а зеленый зажигается секунд на десять. Две машины максимум проскакивают. Ну что за идиотизм! И нам говорят, такова цена, которую мы платим за прогресс. Ну разве так правильно?
– Наверное, – пожал плечами Тень. – Пожалуй.