С сожалением глянув на свою постель, он пошел на кухню, отрезал себе большой кусок сыра и выпил стакан молока.
Гаффель в конце концов свернулся клубком в своей корзине и, положив голову на передние лапы, искоса поглядывал на него, словно спрашивая себя, почему хозяин, которому давно уже пора спать, опять куда-то уходит.
Впрочем, садясь в машину, он тоже спрашивал себя об этом, прекрасно понимая, что безмятежного ночного покоя ему не видать. К тому же он знал, что сам виноват в том, что Де Грип ему позвонил: ведь он всегда считал, что обязан тотчас прибыть на место преступления и по горячим следам составить себе мнение, исходя из личного опыта, а не на основе чужих рапортов.
Было около одиннадцати часов. Улицы словно вымерли. Стальная конструкция разводного моста темным призрачным контуром выделялась на ночном небе, красные огни Бернхардбрюг менее чем в полукилометре вверх по течению неподвижно глядели в тихие воды Старого Рейна. Охрана мостов разошлась по домам, и в стеклянных будках было темно.
Совершенно иная картина открывалась на Эуропасингел, в двухстах метрах от ротонды. Плакучие ивы и платаны вокруг Заячьего пруда были сказочно освещены множеством сильных прожекторов и мигалок полицейских машин. На фоне ярко освещенной опушки леса силуэты снующих взад-вперед людей казались фантастическими призраками.
Зрелище довольно мрачное, но Эрик Ягер редко поддавался влиянию внешней обстановки, окружавшей дело, которое предстояло распутать.
Конечно, любое преступление вызывает определенные эмоции: отвращение, ужас, сострадание… Ведь каждый раз на пути к месту, где разыгралась драма, начинает сосать под ложечкой: что нас там ждет? Но Ягер давно научился подавлять подобные слабости и, в строгом порядке нанизывая друг на друга факты, как ни в чем не бывало приступать к своей обычной работе.
Он повернул направо, и машина запрыгала по неприметной грунтовой дороге, которая соединяла Эуропасингел с очаровательным уголком у Заячьего пруда.
Вскоре он увидел за деревьями два автомобиля уголовной полиции и большую машину технической бригады.
Кипучая деятельность полиции в таком месте, где в это вечернее время обычно царит глухая темнота, не могла не привлечь любопытных, и действительно, их собиралось все больше и больше – в машинах, на велосипедах или пешком. Уму непостижимо, как эти люди ухитрялись пронюхать, что где-то что-то происходит, и в конце концов, по словам Де Грипа, «подобно стаду бизонов, уничтожали все улики, вытаптывали все следы».
Кстати, Де Грип, по всей видимости, был здесь хозяином положения: большой отряд полицейских обносил веревочным ограждением весьма значительный участок, чтобы держать любопытных на расстоянии.