— Супер! Московские курлыкалки отдыхают! — согласилась Нинка, отрывая взгляд от понравившегося ей бармена, похожего чем-то на Харатьяна. (Она, кажется, совсем уже позабыла свои однополые фантазии…)
— Неужели ее до сих пор никто здесь не заметил?
— Кто? Талант — это укор бездарностям. А их всегда больше. Разве пустят?
— Но ведь кто-то же прорывается?
— Конечно! Некоторые и до Москвы добираются. Автостопом — на попутных кроватях. Но у этой не получится. На мордочку ее посмотри! Будет здесь всю жизнь глотку драть, кормить своего патлатого, заведет от него ребеночка, и ку-ку… Талант должен доставаться стервам!
— Жаль.
— Жизнь безжалостна, как нож гинеколога! — вздохнула подруга.
В перерыве певица подсела к стойке и залпом осушила бокал красного вина.
— Вот, а потом сопьется, — буркнула Нинка.
Странно, что она это вообще заметила, так как вовсю переглядывалась с барменом. В самый разгар переглядываний позвонил из Африки Рустам и сообщил, что застрелил льва.
Выйдя из ресторана, подружки решили прогуляться по широкой, уходившей вдаль аллее, явно недавно проложенной, вымощенной белыми плитами и обсаженной по сторонам молодыми кипарисами. Никто за ними не увязался: их тыл надежно прикрывал Костя. В воздухе веяли головокружительные ночные ароматы, где-то мерно шуршало море, а звезды над головой сияли, словно иллюминация в далеком небесном городе. Аллея оборвалась внезапно. Из-за последнего кипариса выскочил непонятно как оказавшийся впереди Костя и предупредил:
— Дальше — грязь!
И в самом деле, впереди была огромная, полная звезд лужа.
Старков возник неожиданно — за день до отъезда. Он тихо вошел на пляж и замер, сравнительно разглядывая обнаженных подружек. Первой заметила его Лидия Николаевна.
«Закройся!» — взвизгнула Дама.
«Не так быстро!» — очнулась Оторва.
Глядя, как подруга набрасывает на себя полотенце, Нинка, наоборот, раскинулась еще завлекательнее и томно упрекнула нежданного гостя:
— Майкл, как вам не стыдно находиться в обществе голых дам одетым?
Он радостно улыбнулся, стянул шорты вместе с плавками, показательно игранул мышцами и с разбегу нырнул в воду.
— Хорош, хомо самец! — вздохнула Нинка. — К тебе приехал…
— Ты с ума сошла! — Лида быстро натягивала купальник. — Зачем ты его заставила раздеться?
— Ага, такого заставишь! А нудизм, подруга, единственное утешение в нашей нудной жизни!
Лида встала и положила полотенце у самой воды. Миша выходил из волн, словно молодой бог, простодушно не ведающий срама. Увидев полотенце, Старков снисходительно улыбнулся и неторопливо обернулся им, давая возможность по достоинству оценить содержимое загорелых чресл. Нинка, вняв возмущенным взглядам подруги, прикрылась книжкой с целующейся парочкой на обложке, и весело спросила: