— Собирайся, — сказал жене, возмущенно лепечущей что-то о неких бесчувственных тварях, которых не проймешь ничем, кроме...
— Куда собираться? — удивилась Кларисса. — На похороны? Но ведь ты же сказал, его только вчера убили.
— Нет, не на похороны. Вечером улетаем в Лондон.
Уложи два-три чемодана, не больше. Только самое необходимое.
— Ты рехнулся, любимый? Как я могу собраться за один день? Сколько мы там пробудем? Неделю, две?
— Возможно, всю жизнь.
Ее личико вспыхнуло, сморщилось. В карих глазах растерянность.
— Борька, что за чушь ты порешь? А как же родители? Как все остальное?
— Обсудим потом.
— Что случилось, в конце концов?! Имею я право знать?!
— Чем больше у женщины прав, тем она несчастнее.
— Прекрати разговаривать в таком тоне! Я не глупее тебя... Ответь, почему я должна сломя голову мчаться в какой-то вонючий Лондон? У меня совсем другие планы.
Кларисса настроилась на перепалку, и он вдруг испытал к ней прилив жалости, как к овечке, резвящейся на лугу и не заметившей подкравшегося волка.
— Дорогая, нам надо спасать свои шкуры.
— Спасать шкуры? — Кларисса хлюпнула носом, ее настроение вмиг переменилось. — Что ты говоришь, Боренька? От кого спасать? Мы же никому не делали вреда!
— Похоже, кто-то думает иначе.
— Боже мой, какой ужас! Это как-то связано со смертью Ленечки Шахова?
— Думаю, да.
— Но ведь.., но как же...
— Все, успокойся. Ничего страшного не происходит.
Переоденься, приведи себя в порядок. Сейчас приедут Буга и Семен Гаратович...
Буга явился через десять минут. Если кто-то представлял для Сумского загадку, то это был именно этот, невысокого роста, светловолосый крепыш с сонными, как у сома, глазами. Естественно, прежде чем взять его на должность начальника службы безопасности, Сумской наводил справки и узнал о нем все, что можно узнать, и впоследствии не раз убеждался, что не сделал ошибки. Кадровый военный, офицер ВВС, чемпион дальневосточного округа по боксу в полутяже, подполковник Захарчук десять лет назад демобилизовался и вернулся в Москву, откуда был родом. Организовал одно из первых частных охранных агентств под названием "Македонец". Года два агентство процветало, потом впуталось в какие-то полукриминальные, полуполитические разборки, подверглось прокурорскому нажиму и в одночасье лопнуло. Сам Захарчук некоторое время скрывался от судебного преследования, переждал, как водится, грозу в Европе, и в общем-то остался на плаву, хотя с несколько подмоченной репутацией, что вполне устраивало Сумского. На работу в банк его порекомендовал покойный Шахов, предупредив, что у его протеже нет недостатков, кроме того, что раза два-три в год, но строго по графику, он впадает в недельный запой. Это тоже не обеспокоило Сумского, напротив, он полагал, что у наемного работника обязательно должен быть крючок, за который его можно при необходимости подвешивать. Тем более что в России, которую, как известно, не понять умом, запойный мужчина воспринимается общественным мнением скорее положительно, чем отрицательно: в ореоле некоего мученичества.