«Интересно, – подумал Бейли, – чем они занимаются в этих лабораториях? Наверное, „фетологией“, что бы там ни скрывалось за этим непонятным термином».
– Он не показался вам, ну… не в своей тарелке, что ли? Не был ли он чем-то обеспокоен?
– Нет, нет, что вы. Рикэн никогда не был ничем обеспокоен, он всегда в совершенстве владел собой, – продолжала Гладия, – вот точно так же, как ваш друг, – её маленькая ручка указала на неподвижно сидящего Дэниела, который при этом даже не пошевельнулся.
– Понятно. Продолжайте, прошу вас…
Но Гладия замолчала. После паузы она прошептала:
– Вы не будете возражать, если я выпью чего-нибудь?
– Пожалуйста.
Рука Гладии скользнула по спинке кресла. Появился молчаливый робот я бокалом, в котором был какой-то тёмный напиток. Гладия молча отпила из бокала, затем поставила его на столик.
– Так я лучше себя чувствую, – медленно сказала она, – а теперь я хочу задать вам вопрос личного характера.
– Вы можете задавать мне любые вопросы, – ответил Бейли.
– Видите ли, я много читала о Земле. Меня всегда она почему-то интересовала. Это такая странная планета… – Она запнулась и быстро добавила: – Не то, что странная, но всё-таки необычная.
Бейли слегка поморщился. Всякий мир кажется странным тому, кто не живёт в нём.
– Я хочу сказать, что ваш мир не такой, как мой, не так ли? И мне хочется задать вам вопрос, возможно, невежливый. Впрочем, вам он может и не показаться невежливым. Но я бы ни за что та свете не спросила об этом солярианина. Ни за что на свете, уверяю вас.
– Не спросили бы о чём?
– О вас и вашем друге, кажется, мистере Оливо, не так ли?
– Что именно вы хотите спросить?
– Вы оба реально видите друг друга? Вы действительно находитесь вместе?
– Да, мы реально находимся вместе, – ответил Бейли.
– Вы можете дотронуться до него, если захотите?
– Да, конечно.
Она посмотрела сначала на одного, потом на другого и прошептала:
– О!
Это могло означать что угодно. Изумление… Отвращение…
Бейли подумал: «А что, если я сейчас подойду к Дэниелу и хлопну его по спину?.. Интересно, какова будет реакция этой солярианки?»
Но вместо этого он спокойно сказал:
– Вы остановились на событиях того дня, когда ваш муж навестил вас.
Гладия снова взяла бокал с напитком.
– Мне особенно нечего рассказывать. Я знала, что Рикэн занят. Его, как всегда, переполняли идеи, и я решила снова заняться своей собственной работой. И вдруг, примерно минут через пятнадцать, я услышала крик.
Наступило молчание. Затем Бейли спросил:
– Какого рода крик вы услышали?
– Это был голос Рикэна, голос моего мужа. Просто крик, никаких слов. Крик, в котором слышалось… ну, не знаю. Ужас? Нет, пожалуй, не то… скорее, изумление, растерянность… я раньше не слышала, чтобы он вообще повышал голос.