* * *
Добродушие Лайка в этот день перехлестнуло через все вообразимые пределы. Он даже не стал вышвыривать законных пассажиров из вагона СВ. Он просто вынудил железнодорожников прицепить к составу дополнительный вагон. Да не в хвост или голову - в середину, рядом с рестораном. Ничего, прицепили. И билеты продавать на него не стали, а уж проследить, чтоб проводники не брали левоту нашлось кому и без Лайка. За четверть часа до отправления, стуча каблучками и сверкая из-под модерновой прически зеркальными очками явилась Лариса Наримановна в сопровождении седовласого джентльмена явно европейской наружности. Джентльмен был втиснут между Ларисой Наримановной и необъятным букетом роз.
Лайк с Симоновым как раз ностальгически курили на перроне перед отправлением, хотя совершенно свободно могли покурить и в купе. Но вот захотелось... Есть что-то в этом - постоять у вагона, поглазеть на снующих туда-сюда пассажиров и носильщиков, проникнуться, пропитаться атмосферой близкой дороги. Даже Швед, никогда в жизни не куривший, бросил на столике свой неразлучный ноутбук и выполз наружу. Ефим умотал за пивом; Ираклий, Арик и Димка Рублев остались в вагоне.
Приблизившись, Лариса Наримановна оставила локоть джентльмена, чему тот, похоже, сильно обрадовался, поскольку тут же перехватил букет обеими руками.
- Билет показывать? - насмешливо осведомилась ведьма.
- Здравствуйте, Лариса Наримановна! - заискивающе расшаркался Симонов.
- Привет, Лариска, - буркнул Лайк. - Я думал, ты улетела.
- А куда мне спешить? Тут, понимаешь, московская ночь зовет, назавтра вагон пустует, а я из аэропорта в аэропорт попрусь? Привет, Симонов.
Повернувшись к спутнику, ведьма что-то быстро затараторила по-итальянски. Тот обреченно кивал.
- Седьмое купе мое, - предупредила она, вновь перейдя на русский. Если кто успел занять - пусть выметается.
- Свободно твое купе, - поморщился Лайк. - Вселяйся. И носильщику подскажем, не беспокойся.
Лариса Наримановна в сопровождении джентльмена скрылась в вагоне; на полу тамбура прикорнули несколько алых лепестков.
Спустя пару минут трусцой прирысил упомянутый носильщик. На его тележке одиноко и несколько сиротливо красовался небольшой кожаный чемоданчик.
- В седьмое купе, - небрежно двинул ладонью Лайк, а Симонов немедленно полез в карман за средней тяжести купюрой, каковую барским жестом протянул носильщику когда тот спустя минуту выскочил из вагона. Носильщик невнятно поблагодарил, вцепился в тележку и неизменной трусцой ускакал назад, к вокзалу.
Вскоре и Ефим явился. Ему пакеты с пивом и прочей дорожной снедью несли четверо субъектов весьма уголовного вида. Невзирая на достаточно субтильное телосложение Ефима смотрелась эта компания отнюдь не комично. Иные не знают людского страха и знают себе подлинную цену.