– Как? Нет, Надя ничем не сможет помочь, – тут же постарался откреститься Морозов. – Она эту Камелию и знать не знает, и даже звонить ей бесполезно!
– Ну, может быть, у нее есть какие-то другие знакомые, которые помогут?
– Нет, – решительно замотал головой Морозов. – Оставьте эту затею.
– Послушайте, Андрей, – уже не скрывая своего раздражения, проговорила я. – Кажется, я этим делом занимаюсь по вашему заказу, если мне не изменяет память. И, мне думается, вы первый, кто заинтересован в том, чтобы вернуть свои деньги. Почему же вы не хотите помочь, помочь мне и самому себе?!
– Но я готов помочь, – тут же пошел на попятную Морозов. – Вы скажите, что надо сделать...
– Позвоните вашей жене! – решительно потребовала я.
Морозов достал телефон и хмуро набрал номер. Несколько секунд он методично выспрашивал, как себя чувствует ребенок, какая у него температура, а также какие лекарства и в каких количествах жена ему давала. Из чего я сделала вывод, что мой клиент в чем-то был педантичен до мелочности, а в чем-то беспечен до безалаберности. Взять хотя бы его халатное отношение к гонорару за концерты во всяких нефтеюгансках.
Пока Морозов допрашивал жену, я сверлила его взглядом, всем своим видом показывая, чтобы он поскорее переходил к важной для меня теме. Андрей же продолжал монотонно бубнить о банках и горчичниках, потом вдруг замер на полуслове, несколько секунд помолчал и выдал:
– В общем, вот тебе Татьяна Александровна.
И молча сунул трубку мне. Я объяснила, чего мне хочется, но Надежда и впрямь меня разочаровала.
– Ой, я даже не представляю, как устроить вам встречу с Камелией, – робко и виновато проговорила она. – Мы и в те-то времена с ней не общались. Ей и имя-то мое вряд ли известно. Боюсь, она даже не узнает меня при встрече, так что мои протекции не будут иметь ровно никакого значения.
– Что ж, очень жаль, – вздохнула я и отключила связь.
Морозов смотрел на меня, как мне показалось, с победным видом.
– Зря радуетесь, – констатировала я. – Для вас же нежелательны всякие задержки в деле.
– Да я вовсе и не радуюсь, – буркнул Морозов. – Я думаю.
«Думай-думай, это иногда полезно», – подумала я.
Прокручивая в голове собственные связи, я уже не надеялась на помощь кого-либо из «Калинки», как вдруг неожиданно прозвучал глуховатый голос Дмитрия Круглова:
– Леха Спицын, который у нас осветителем подрабатывал, раньше с ней работал, еще когда она в «Атлантике» пела.
Повисла пауза, потом Морозов спросил:
– А... Ты это точно знаешь?
– Точно, точно, – заверил его Дмитрий. – Он сто раз про это рассказывал.