– Да диск мы записали, все нормально получилось. Но Слава снова зажадничал, и диск остался лежать у него мертвым грузом. В итоге не принес вообще никакого дохода.
– Но вы теперь можете его активизировать, когда Карпинского нет. Поговорить с Кейси, с Вишневецким, вернуться к прежним условиям...
– Ой, я теперь вообще не знаю, что будет дальше! – махнул рукой Гольдберг. – После того как мы уехали из Москвы, я нахожусь в постоянном страхе. Сначала я боялся, что нас найдут и будут вытрясать долги. Только Слава с его уверенностью и оптимизмом хоть как-то поддерживал меня. А потом его убили, и я совсем потерял голову.
– А откуда вы узнали о его смерти? – спросила я.
– Я рассказала, – подала голос Марина. – Мне же сообщили, из милиции приходили... Нужно было решить вопрос насчет похорон. Я, естественно, сразу позвонила Анатолию, мы встретились, он сказал, что ему никак нельзя сейчас ни в Москву возвращаться, ни в Тарасове светиться. Вот я и придумала поселить его на даче. Привезли сюда обогреватель, белье кое-какое, теплые вещи... Я практически каждый день привозила ему еду. Специально выезжала за три часа до работы.
– Скажите, Анатолий, а кого вы боялись? – посмотрела я Гольдбергу в глаза. – Папу Митю?
Лицо Гольдберга моментально приобрело виноватое выражение.
– Ой, вот перед Папой Митей мне действительно больше всего совестно, – сокрушенно покачал он головой. – Поскольку человек действительно был заинтересован в нас как в людях творческих. Он видел в нас талант, которому нужно помочь развиться, а не только способ заработать свои проценты. Денег-то у него и без нас хватает. И я вначале просто наотрез отказывался его кидать, меня аж холодный пот прошиб, когда Слава решил все переиграть по-своему.
– А что он решил? – поинтересовалась я.
– Он сказал, что лучше сделать так, как он хочет, то есть какое-то время ничего Папе Мите не выплачивать, валить все на то, что мы неудачно съездили и сами ничего не заработали. Дескать, сейчас лучше так, а потом все отдадим. Повторяю, я был против, но Славу не переспоришь, он всегда поступал так, как он считал нужным. Вот и получилась заваруха... Ох, чувствовал я, что это добром не кончится, чувствовал! – запричитал он, опуская голову, и Марина тут же принялась покрывать его лысину поцелуями.
– Значит, вы боялись мести Папы Мити, поэтому и уехали в Тарасов, чтобы пересидеть? – резюмировала я.
– Не только. С Вишневецким накладка вышла. Он, чтобы свою подружку раскрутить, своих друзей привлек. Вы вряд ли их знаете, они московские, самые настоящие головорезы.