Наступило двадцать третье число — знаменательный день. В городе царил настоящий праздник: прославленный герцог возвращался домой с победой. Благодаря его усилиям, этот мерзавец Наполеон оказался на острове Эльба, откуда не мог уже никому причинить зла. Теперь мы могли спокойно спать в своем доме, и все это благодаря нашему великому герцогу. Не было никаких сомнений — герцог достоин столь блестящей встречи.
— Нам нужно пробраться поближе к Вестминстерскому мосту, где он будет высаживаться, — сказал Джонатан.
— Там будут толпы народа, — сказал Питер.
— Возможно, но это самое лучшее место.
Мои родители собирались наблюдать за происходящим из окна, и отец посоветовал нам сделать та же самое.
— Ой, давайте выйдем на улицу, — начала упрашивать Тамариск. — Из окна будет совсем не то впечатление! Я хочу быть внизу, там, где много народу.
— Ты пойдешь со мной? — спросил Джонатан.
— Да, да! — она запрыгала от радости.
— Если вы хотите попасть в давку, то отправляйтесь! — сказал отец.
В конце концов, на улицу отправились Амарилис, я, Джонатан, Питер и Тамариск.
— Только не к самому Вестминстерскому мосту, — предупредил отец.
— Я знаю там удобное место, — ответил Джонатан.
Я была вынуждена согласиться с Тамариск — конечно, на улицах праздник ощущался совсем по-другому: торговцы продавали сувениры-платки и кружки с изображением герцога.
— Не слишком большая честь для герцога! — заметил по этому поводу Джонатан.
Оркестр играл «Правь, Британия». Чем ближе к мосту, тем гуще становилась толпа, слышались крики.
— Остановимся здесь, — сказал Джонатан.
— Пожалуй, слишком близко, — Питер.
— Ну и хорошо, — произнес Джонатан, — мы же хотим посмотреть на великого человека!
— Будет давка, когда поедет его карета!
— Самое главное — увидеть его! — ответил Джонатан. — сказала, что это просто необходимо, правда, цыганочка?
— Я хочу видеть герцога! — твердо заявила она.
— Ладно, — согласился Питер. — Это, пожалуй, лучшее место, на какое мы можем рассчитывать. Я просто подумал о том, что произойдет, если толпа начнет двигаться.
— Надо держаться вместе, — сказал Джонатан. — Не отставай, цыганочка! Ты меня слышишь?
Шум и крики усилились, и вот появился сам великий герцог. Тамариск отчаянно закричала: «Я ничего не вижу! Тут так много людей!» Джонатан поднял ее и, к огромной ее радости, усадил на плечо, так что теперь Тамариск возвышалась над толпой.
Герцог садился в карету, отвечая на приветственные крики. Его нельзя было назвать высоким или низким:— «Пять футов девять дюймов», — решила я. Он прекрасно смотрелся в военной форме, украшенной орденами; хорошая фигура, упругая походка, говорившие о прекрасной физической форме. У него был орлиный профиль, и мы находились достаточно близко, чтобы разглядеть его серые проницательные глаза.