— Где ты взял их?
— Они у меня, а это самое главное! Я хотел, чтобы ты пришла сюда… для полной уверенности. Это те самые письма?
— Да, но я не понимаю…
На туалетном столике стояла зажженная свеча. Входя в комнату, я мельком заметила ее и удивилась — зачем она горит, если светло? Отец забрал у меня письма и поднес их к пламени свечи. Все наблюдали за тем, как они горят.
— Ну вот, — сказала мать, задувая свечу, — и конец делу! — Она покачала головой:
— Мне пришлось довериться миссис Баррингтон! Когда я посвятила ее во все обстоятельства, она поняла…
Она улыбнулась миссис Баррингтон, а та сказала:
— Да, дорогая моя Джессика! Ты в свое время сделала счастливым моего сына, и я буду вечно благодарна тебе! Твоя мать сумела объяснить мне, что ты любила того человека, а он тебя. Я еще больше благодарна тебе за то, что ты, несмотря ни на что, не оставила Эдварда, решив быть рядом с ним! Я решила помочь тебе! Клер — очень ревнивая натура. Она всегда была трудным ребенком, считала, что ею пренебрегают. Эдвард относился к ней с большим вниманием, чем остальные, и она очень любила его. Действительно, в свое время я думала, что они могут и пожениться, но все повернулось иначе, и с тобой мой сын был счастлив! Узнав, что существуют компрометирующие тебя письма, я решила раздобыть их и этим помочь тебе.
У Клер есть шкатулка, которую Эдвард подарил ей на четырнадцатилетие. Ключ от шкатулки висит на брелке — тоже подарке Эдварда, а брелок хранится в ящике ее туалетного столика. Я догадалась, что эти письма должны храниться в шкатулке, и знала, где взять ключ. Бедняжка Клер, она всегда была завистлива! Мне кажется, это свойство было всегда присуще ей, даже если бы жизнь сложилась по-иному! Она никогда не забывала про свои неудачи и несчастья и считала, что другие должны страдать не меньше, чем она. Счастливой она чувствовала себя только в обществе Эдварда. Очень может быть, что он, и в самом деле, женился бы на ней, если бы не появилась ты. Думаю, в этом случае она, возможно, изменилась бы.
Так или иначе, я выбрала момент, когда Клер не было, зашла в ее комнату, взяла ключ, открыла шкатулку, и, как я и предполагала, там лежали эти письма! И я принесла их твоей матери…
— Вы сделали это… для меня? — воскликнула я.
— Не знаю, как мы сможем отблагодарить вас! — с чувством сказала мать.
— В душе я была убеждена в том, что Эдвард хотел бы этого. Уж менее всего он желал бы, Джессика, чтобы с тобой случилось какое-нибудь несчастье. Так что сделала я это и ради Эдварда, и ради тебя!
Отец подытожил: