— Какую услугу может мне оказать этот человек? — спрашивал он подозрительно. — Перестать поливать меня грязью? Да плевать я на это хотел!
— Например, снять Черносбруева с выборов.
— Да я не хочу, чтоб его снимали! — взрывался Кулаков. — Я готов идти до конца. И побеждать честно. А потом мне не нравится, что со мной играют втемную! Я хочу понимать, что происходит. Я имею на это право!
И все начиналось сначала. После долгого ожесточенного сопротивления он, наконец, сдался. Пригрозив мне, что если что-то пойдет не так, то он, Кулаков, тут же выйдет из игры.
Видя его настрой, я даже не стал заикаться о компенсации наших расходов, это могло лишь все испортить. Не то чтобы я беспечно относился к деньгам Храповицкого, просто полагал, что по ходу встречи что-нибудь само собою придумается.
Всю дорогу к губернатору Кулаков дулся и молчал. Было очевидно, что происходящее ему страшно не нравится, и, если бы не я, он ни за что не стал бы в этом участвовать.
Губернатор жил за городом, в красивом трехэтажном доме, живописно расположенном на берегу реки. Дом окружал огромный ухоженный парк, не менее двух гектаров, с аллеями, выложенными плитами, изящными деревянными беседками, и небольшим декоративным прудом. По всей территории росли высокие, старые сосны. Участок был обнесен фигурной изгородью и охранялся не менее чем дюжиной людей в камуфляже.
Храповицкий приехал чуть раньше нас — он жил неподалеку. Нас встретила горничная и провела в элегантную гостиную со стилизованной под старину мебелью. Храповицкий и Лисецкий сидели в удобных глубоких креслах и церемонно пили чай. Храповицкий на сей раз был в строгом костюме и галстуке. Губернатор — в халате, одетом поверх брюк и рубашки.
На диване располагалась жена губернатора, видимо, она куда-то собиралась, поскольку одета была для выхода. Обстановка выглядела совсем домашней и мирной.
При виде Кулакова губернатор поднялся и раскрыл объятия.
— Давно мы не виделись, Борис Михайлович! — радостно загудел он, тиская Кулакова. — Ты что-то не заходишь ко мне! Я уж, было, решил, что ты обиделся.
— Да вы как-то не очень и приглашаете, — мрачно ответил Кулаков, вяло отвечая на губернаторскую ласку.
— Не знала, что вы такие друзья, — ехидно заметила жена губернатора.
Лисецкий сверкнул на нее негодующим взглядом. В ответ она дерзко засмеялась и встала.
— Ну, не буду вам мешать. Надеюсь, еще увидимся.
Она поцеловалась со мной и вышла, заговорщицки подмигнув мне на прощание.
— Присаживайся, Борис Михайлович, — продолжал Лисецкий все тем же тоном деланного радушия. — Что будешь пить. Чай, кофе? А может, коньяка?