— А что, если они захотят узнать про Серию? — вскинул голову Карлсен.
Ответил К-10:
— Чтобы скрыть от них мысли, постарайтесь секунду-другую не думать ни о чем. Упорствовать у них нет терпения. Люди в их понимании немногим отличаются от скота.
— Ну ладно, пора, — прервал сенгид. — Попытайтесь в точности вспомнить, как вы попали в Сорию.
— Прислонился к джериду, расслабился…
— Вы расслабились — кивнул К-2. — Расслабляясь, вы всякий раз погружаетесь в собственный ум. В том и секрет. Первое, что открывается при глубоком погружении, это что время нереально. Время — лишь очередное название процесса в физическом мире. Чувства внушают вам, что настоящее у вас реальнее, чем прошлое. Тем не менее в определенные моменты озарения вы знаете, что детство у вас так же реально, как и настоящий момент. На еще более глубоком уровне вы начинаете сознавать, что пространство столь же нереально. Ваш дом на Земле так же реален, как и Сория, просто чувства внушают вам, что Сория реальнее, чем Земля. Чем глубже вы погружаетесь в ум, тем четче сознаете, что это не так. Чувства вам лгут — не потому, что обманчивы сами по себе — просто энергия у вас чересчур слаба, а чувство реальности слишком сужено.
Вы должны опуститься до уровня ума, где становится известно, что пространство и время нереальны. Когда вы до этого уровня дойдете, чувство реальности перенесет вас, куда вам заблагорассудится.
Карлсен покачал головой.
— Но препроводили меня сюда джериды леса Сории. Без их помощи я бы понятия не имел, куда податься.
— Не совсем так. Есть еще более глубокий уровень ума, сознающий остальную Вселенную. Он и направляет куда нужно.
— А как мне приступить?
— Закройте глаза и опускайтесь вглубь себя.
— И что потом?
— Попытайтесь. Мы поможем.
Закрыв глаза, Карлсен после глубокого вздоха легко восстановил внутренние покой и уверенность, держащиеся под поверхностью сознания. Все равно, что превратиться в воздушный шар, с медлительной плавностью скользящий среди безмолвной выси. На Земле за таким состоянием тотчас последовал бы сон, однако эксперимент с кристаллом придал новую сноровку.
— Думайте о Гавунде, — прозвучал внутри голос сенгида.
Карлсен вызвал картину кроваво-алого проезда черных трубчатых небоскребов. При этом почувствовалось, как каджеки усиливают образ, придавая ему неожиданную четкость. Стоило этим ментальным картинам совместиться, как город стал вдруг до странности знаком — каждая улица, каждая площадь. И то, что расположен он как-то по спирали, среди черной как уголь лысой равнины.
В этот миг и обозначилась сила, преобразующая мысленный образ в реальность. Так, глядя в окно поезда на перрон, понимаешь вдруг, что на него можно ступить, всего-навсего открыв дверь. И решившись ее открыть, он вновь ощутил во всем теле покалывание, словно кровь приливала в затекшую конечность. Почти тут же тело сковала немота, какая охватывает при пробуждении от кошмара. Только на этот раз он не сопротивлялся (нет надобности: пусть довершают каджеки) и с холодным любопытством мог наблюдать за всем со стороны. «Запомни то, что усвоил в долине Джираг, — донесся голос К-10, уже откуда-то издали. — Пока не страшишься, тебе нечего бояться».