Для Карлсена такой опасности не существовало: чувственное воздействие давало ему возможность взирать на них с отстраненностью портретиста, любующегося красотой натурщицы. Но и сейчас при взгляде на панораму охватывала трепетная завороженность.
Усилием воли он вернул внимание к происходящему. Рядом стоял один лишь Крайски. Остальные деликатно удалились, давая неофиту возможность исследовать свои новые чувственные горизонты.
— Как оно зовется? — даже не сразу спросил Карлсен.
— Гребиры называют его Буруджи-Рота, «Лестница в облака». Местные же зовут его Моррен.
— Что еще за «местные»?
— Ульфиды и грибудины.
— Грибудины??
— Помесь животного с рептилией. Сокращенно, гриски — что-то вроде «поганцев».
— Кто-то из них живет в Гавунде?
— Нет. Гребиров они ненавидят.
К ним подошел юноша — тот самый, что помог Карлсену добраться до вершины — он приветственно сжал ему предплечие.
— Ну что, пора представиться. Звать меня Креб. В этом выезде я старший помощник начальника.
— А начальник кто?
— Люко, заместитель гребиса.
— Меня с ним знакомили. Он здесь?
— Скоро прибудет. А как прибудет, нам пора сниматься. Желаешь отдохнуть?
— Нет, спасибо. Чувствую себя теперь превосходно.
— Если передумаешь, моя палатка в твоем распоряжении, — юноша с легким поклоном отошел.
— Я бы на твоем месте выкупался, — посоветовал Крайски. — Чем больше наберешься изол-силы, тем лучше.
Хороший совет. Освоившись уже впитывать струящуюся из земли силу, Карлсен ощущал себя атлетом, тело которого изнывает по мощной нагрузке, или пловцом, наслаждающимся ощущением холодной воды.
Озерцо, тоже кобальтово-синее, было диаметром в сотню ярдов. Трамплином для ныряния служила незамысловатая платформа из серого крапчатого камня. Карлсен направился было к ней, но Крайски остерег:
— Нет-нет, сперва войди так.
Знает, что говорит: улыбочка вон какая. Вода, как и там, в озере, не давалась, упруго прогибаясь под ногами. А между тем один из купальщиков, нырнув с платформы, гладко ушел вглубь — что характерно, без фонтана брызг.
Ответ нашелся инстинктивно. В состоянии чувственного воздействия, где взгляд сквозил волевой силой, он сфокусировал внимание на вдавленную в поверхность ступню. Эффект такой, будто на воду направили лупу, а то и микроскоп. Моментально осозналась причина поверхностного натяжения: из глубины поверхность со всех сторон лупили шарики-молекулы. Многие, разумеется, прорывались в воздух и шлепались обратно. Поскольку вода кипела ксилл-энергией, напор молекул изнутри намного превосходил тот, что в обычной воде, потому-то нога входила с таким трудом. Можно было разбить поверхность чисто физически до глубины, где напор изнутри и снаружи выравниваются. Однако проще было сузить луч внимания до лазерной спицы и легко проникнуть под поверхность, а там снова его расширить. Создавался своего рода туннель, по которому нога проникала через поверхность. Вот так: сначала одна, затем другая. Погрузив же обе, затруднений он больше не испытывал.