— Охранялась? От кого?
— От желающих сделать заявку, — ответил Клаус. — От русских… китайцев… другой корпорации. Тут кто угодно может оказаться.
Куинн посмотрел на бушующий шторм.
— Поверь мне. Тут никого нет.
Когда он уже собрался уйти, Клаус его остановил.
— Ты куда?
— Ну, раз вы, ребята, тут так столовую охраняете, я решил хагглунды проверить. А теперь позволь мне уйти. У меня тоже работа имеется.
Клаус отпустил руку Куинна и отступил назад в тень. Затем он стал наблюдать, как подсобник пробивается сквозь снег, пока пелена совсем его не поглотила. После этого Клаус открыл прочную деревянную дверь в столовую.
Ощутив вторгшийся туда вместе с Клаусом поток холодного ветра, Свен поднял взгляд. Глаза его сузились.
— Ты должен на страже стоять.
— Просто горячего чаю захотелось, — отозвался Клаус.
Свен посмотрел на Бориса. Русский сидел в углу и что-то напевал на родном языке, кипятя воду на лагерной печке.
— Чай еще не готов.
Клаус выругался и закрыл за собой дверь, опять выходя наружу.
— Мишка, когда ты этот чертов нагреватель запустишь? — спросил Свен.
Михаил оглянулся на шведа, затем треснул кулаком по упрямому прибору.
— Сейчас я его… сейчас…
Оказавшись снаружи, Клаус заметил, как еще одна фигура движется сквозь белизну. Он вытащил из кобуры «дезерт игл» и прицелился.
— Стой!
Фигура продолжала приближаться, мелькая под снегопадом.
— Куинн?
Фигура приближалась.
— Кто идет?
Фигура помедлила, и Клаус прищурился, напряженно вглядываясь сквозь снег. Затем он вздрогнул, и палец его напрягся на спусковом крючке.
Теперь там были две фигуры — черные дыры в снегопаде.
— Я спросил — кто идет?
Рядом с двумя фигурами появилась третья. И вместе они пошли на Клауса.
Будь у них дружественные намерения, они бы уже ему ответили. А потому Клаус аккуратно прицелился в среднюю из трех темных фигур и нажал на спусковой крючок…
Китобойная стоянка на острове Буве
Наемники отреагировали мгновенно, как только услышали выстрел. Прежде чем затихло эхо, «хеклер-и-кох» уже заменил отвертку в руках Михаила. Непрестанные русские песни у самовара мигом прекратились, когда Борис поменял свою алюминиевую чашку на пистолет-пулемет.
Ко второму выстрелу Свен уже был на ногах. Отперев железный засов на прочной деревянной двери, он отскочил от нее на случай, если кто-то туда ворвется.
— Михаил, — прошипел он, снимая с плеча «хеклер-и-кох». — Возьми рацию. Живо!
Через целую вечность безмолвия дверь с оглушительным грохотом распахнулась. Свирепый ветер и клубящийся снег наполнили помещение. Свен взял под прицел дверной проем, но разглядеть там сумел лишь мерцающее пятно белой пыли.