– Мне бы хотелось вернуться к разговору о ключах вашей жены. Эта деталь приобрела некоторое значение… Вот я и решил не дожидаться утра.
Боровик нахмурился, встал и, отодвинув стекло полированной стенки, вытащил конверт с типографской надписью «Союзхимэкспорт».
– Я понимаю, что вас заставило приехать ко мне. Еще в милиции я почувствовал вашу неудовлетворенность некоторыми моими ответами.
– Было такое дело.
– Я расскажу то, о чем не договорил в вашем кабинете. Там у меня для этого не хватило сил. – Боровик снова сел за столик. – Ключи жены никакого отношения к краже не имеют. Тем не менее сказать надо. В общем, ушла от меня жена. Неудобно об этом говорить, но недомолвки только во вред делу пойдут. И вас отвлекут… Хотите взглянуть на нее? – оживился Боровик и раскрыл конверт.
Солдатов взял отлично сделанный снимок. Молодая стройная женщина стояла, чуть опершись на теннисную ракетку. Она доверчиво улыбалась, на солнце блестели ее длинные вьющиеся волосы.
– Здесь ей двадцать шесть лет, – пояснил Боровик. – Тогда она еще работала на комбинате. Чертежницей. А вот этот, – он достал еще один снимок, – я сделал спустя два года после свадьбы. Кира закончила вечернее отделение института и работала в лаборатории.
Это была уже другая женщина. Сфотографированная у решетчатого парапета городской набережной, она стояла непринужденно, ее слегка пополневшее лицо было холодно и самодовольно.
Боровик вытряхнул из конверта остальные снимки.
– Это на даче у Щеглова. Вы знаете его? Он работал директором центральной гостиницы… А это нас пригласили на маленький пикник… Принести еще чаю? Да! У меня же есть коробка отличного печенья! – Боровик быстро поднялся и вышел на кухню.
– Мы прожили вместе шесть лет, – продолжал Боровик. – Это были хорошие годы. Я старше ее на восемь лет и знаю жизнь. Она была отличной женой. Но я перестарался. Работал как вол, чтобы не отказывать ей ни в чем, постепенно привык к ее капризам. В общем-то я благодарен судьбе, что она связала меня с Кирой хотя бы на эти несколько лет. Я даже пошел учиться в текстильный институт – для большей интеллектуальной совместимости. – Он простодушно улыбнулся. – Но удар получил не с этой стороны. На выпускные экзамены из Москвы приехал один доцент. Как-то нас пригласили на банкет. Был там и он. Кривить душой не стану – доцент оказался бесспорным чемпионом застолья. Остроумные фразы, красивые тосты, блистательная речь – они и на меня произвели впечатление. После банкета все и началось. Я уж потом догадался. Сначала Кира рассчитала домашнюю работницу. Вроде резонно: зачем держать в доме постороннего человека, когда ее учеба закончилась? Потом она запретила мне покупать ей вещи, даже безделушки. Говорила, что ей хочется заняться мной. И она действительно стала больше заботиться обо мне. Я будто открыл для себя новую Киру, ее доброту, бескорыстность, искренность. А через полгода стала поговаривать о поступлении в аспирантуру. И ведь не настаивала. Просто мечтала. Она добилась того, что я сам стал уговаривать ее подать заявление. Понимаете, она вроде бы для меня согласилась. В результате сейчас она живет у доцента. – Боровик с минуту молчал, помешивая чай ложечкой. – Теперь-то я понимаю, почему она отказывалась от моих забот – она уже тогда решила рассчитаться за все, что я для нее сделал раньше. Но ушла не по-людски. Тайком, когда я на работе был.