– Михаил держался просто удивительно, – поделилась я воспоминаниями. – Это-то и плохо. Если бы он вел себя как мерзавец, я могла бы вздохнуть с облегчением. А так у меня возникло чувство, что я вероломно бросаю ангела во плоти. Ты представляешь: Окунев – ангел!
– Да что ты! – ахнула Соловейка. – Надо же. И в чем это выражалось?
– А в том! Он сказал, что давно заметил, что со мной что-то происходит.
– Какой наблюдательный. Это и слепой бы заметил, – фыркнула она.
– Ага. И что он очень хотел бы быть со мной вместе, несмотря ни на что, но…
– Но? – заинтригованно переспросила Ольга. – Он хотел бы остаться с тобой, несмотря на то, что ты гуляешь направо и налево, но…
– Но он видит, что я люблю другого, поэтому не хочет стоять на пути моего счастья! – выжала из себя я. – Не хочет стоять на пути, но всегда будет рядом. Если понадобится!
– Да что ты. Вот это да!.. – поразилась Ольга.
Если честно, я тоже поразилась, когда это услышала. Михаил, немного грустный, бледный, но спокойный, курил одну сигарету за другой. И говорил поистине невероятные вещи:
– Люля, я очень тебя люблю. Ты можешь в это не верить, но я люблю тебя как удивительно сильного человека, как совершенно невероятную женщину. И то, что ты сейчас делаешь, только лишний раз это подтверждает.
– Но ведь ты понимаешь, что мы не можем быть вместе! – пыталась я сбить его с этого возвышенно-романтического тона.
– Я понимаю. И понимаю также, что сам в этом виноват – опоздал, старый дурак! Так что, если можно, я бы хотел, чтобы мы остались с тобой друзьями. Хотя бы. Как ни крути, а у нас растет общий сын.
– Конечно! Конечно, мы можем остаться друзьями, – радостно кивала я, чувствуя себя последней негодяйкой. Но все же тот факт, что Михаил повел себя так благородно, очень меня устроил (вот только как бы отучить его называть меня Люлей?).
На самом деле, за эти дни я так устала от разборок, связанных с моим скорым отъездом, что я втайне боялась, что и Миша устроит мне еще одну. А так я очень радостно пообещала ему дружбу на веки вечные и выкинула его из головы. Вот только собственная циничность показалась мне ужасающей. Еще никогда, ни разу в жизни я не отказывалась от предложения выйти замуж. Да еще с такой легкостью.
К вечеру пятницы я совершенно потеряла покой. С трудом доработав банковскую вахту, я рысью полетела в садик за Артемом. Нам надо было еще проверить все собранные вещи, ведь на дворе стоял декабрь, впереди были долгие холодные месяцы, которые я планировала провести в глухой деревне, где-то в российской глубинке. Все, что я знала по дачному опыту о деревенской зиме, заставляло меня засовывать в чемоданы любые теплые вещи. Тишина, темнота, огромное бездонное звездное небо и страшный холод, который и не снился городским жителям, – вот что нас ожидало.