В другое время Белый не выдержал бы, но сейчас… Шумно выдохнув, глухо сказал:
— Я брат ее.
— Алексей? — растерялся Толик и виновато добавил: — Извини. Я думал…
— Где мать? — спросил Алексей.
— Там. — Анатолий кивнул на дверь, откуда слышалось заунывное многоголосое пение. — Отпевают.
— Лешка, — шелестяще проговорила Ника. — Ты сволочь, — чуть слышно прошептала она и вяло ударила его по щеке правой ладонью. Так же несильно хлестнула левой.
Анатолий, окончательно растерявшись, не зная, как себя вести, встал в проеме двери, загородил сестру и брата от людей.
— Гад, — с плачем сказала Ника и, ткнувшись лицом в грудь неподвижно стоящего брата, громко, в голос зарыдала.
Не зная, что делать и что говорить, живший по своим законам и считавший себя неуязвимым для всяких страданий, сам приносивший горе другим, Белый растерянно замер. Чувствуя на груди подрагивавшее в плаче лицо сестры и влажную от слез рубашку, он тяжело вздохнул. Осторожно, словно боясь обжечься, положил руки на ее плечи.
— Ника, — глухо сказал он, — ты поплачь. Нельзя тебе не плакать, — словно умудренный жизнью человек, нежно добавил он. — Я успел. Извини, что раньше не мог. Не знал. — Почувствовав на глазах влагу, поспешно сморгнул и порывисто прижал к себе Нику. — Сестренка, — прошептал Белый, — прости. — Мотнул головой и, уже не стесняясь слез, всхлипнул.
— Чему обязана такой чести? — насмешливо спросила, отступив от двери, красивая блондинка.
— Только тому, — улыбнулся Маршал, — что ты есть. Можно? — спросил он.
— Конечно, не следовало бы. — Она покачала головой. — Но за такой комплимент не впустить тебя просто невозможно. Входи.
— Ты одна? — спросил он.
— Если ты думаешь, что каждый раз будешь избивать моих поклонников, — засмеялась она, — то вынуждена тебя разочаровать. Сегодня у меня не приемный день.
— Мне нравится быть исключением из правил. Закрыв дверь, повернулся к женщине.
— Здравствуй, Ирина.
Она без улыбки смотрела ему в глаза.
— Целоваться мы не будем, потому что…
— Потому что ты дурак, Артем, — перебила его Ирина. — Ведь все могло быть…
— Давай не будем делать предположений, — прервал ее Маршал. — И остановимся на том, что есть.
— Хорошо, — кивнула она, — но, по-моему, поцелуй нам совсем не помешает.
Она обхватила его за шею и впилась в губы.
— Вот теперь узнаю свою Ирку, — прошептал Маршал.
— Я тоже узнала своего мужчину.
Ухватившись руками за отвороты его рубашки, рывком разорвала ее. На пол посыпались пуговицы. Подхватив на руки, Артем понес ее в комнату.
— Пойдем, — остановив у подъезда «ауди» и подняв с заднего сиденья звякнувшую стеклом бутылок большую кожаную сумку, позвал молодой мужчина в красном пиджаке. — Я ее, сучку, сейчас заставлю подругу притащить. Или, может, — смеясь, спросил он, — ты ее трахнешь?