— Надо ехать к Боброву, — вслух решил Трофимов. — Но сначала следует убрать Жигуна. Адам никак не связан с Вишневской и мог говорить только с Конем. Ну, а если что, то все можно списать на Боброва. — Нахмурившись, покачал головой. — Лучше уж тогда и Коня в расход пустить, если на Боброва все переводить. А то Сашок — умный гаденыш. Явился, сволочь, — неожиданно рассвирепел Трофимов. Гневно сверкая глазами, встал. — Еще щенок этот, — злобно вспомнил он Кощея. — Вот она, благодарность человеческая. Впрочем, скорее всего, он не знает, чьи деньги взял, — решил Федор Матвеевич. — Вот знать бы, кто организовал-все это! — В бессильной злости сжал кулаки. — Ведь подобного и не было нигде. Я специально в угро ходил. Вот сволочь, — с невольным уважением подумал он. — Меня ограбил, а я и вякнуть не могу. Но уж если ты мне, умник, попадешься, пожалеешь, что на свет Божий появился.
— Шеф, — услышал он голос от двери. Вскинув голову, увидел стоявшего в проеме Грача. — С вами Адам переговорить хочет. Что…
— Мне с ним говорить не о чем! — отрезал Федор Матвеевич. — Если понадобится, сам навещу. Так и скажи.
— Он насчет Воробья, — пробормотал Юрий, — потому что его…
— Я все сказал! — повысил голос Трофимов.
— Понял, — кивнул Юрий и повернулся, чтобы выйти.
— Что с Задержанным на квартире Воробья? — остановил его вопрос Трофимова.
— Пока сидит.
— Ладно, скажи Адаму, что может прийти. Вечером, часов так…
— Он ждет у дома, — осмелился перебить его Грач, — в машине.
— Уже не в машине, — услышали они напряженный голос Адама. — И ради Бога, Матвеич, убери эту ведьму! Не то я ей…
— Я говорила ему, — нервно перебила Жигуна секретарша, — что вы заняты. А он…
— Пусть войдет, — смеясь, сказал Федор Матвеевич. — А ты иди, — легко подтолкнул он Грача. Пропустив Адама, Грач вышел и плотно закрыл дверь.
— Что надо? — спросил Трофимов.
— Я по поводу Воробья, — взволнованно проговорил Адам Сигизмундович.
— Ну, ну, — внимательно всмотревшись в лицо замолчавшего Адама, поторопил его Федор Матвеевич. — И что дальше?
— Твои убрали его? — так же пытливо посмотрел на него Жигун.
— Вот, значит, почему ты заявился, — сказал Трофимов и неожиданно для Адама весело рассмеялся.
— Ты что? — опешил Жигун. — Что веселого?..
— Я думал, ты умнее, — сквозь смех проговорил Федор Матвеевич. Потом уже серьезно спросил: — Значит, ты подумал, что я убрал уголовника? Ответь мне, почему ты так решил?
— А черт его знает, — честно признался Адам. — Просто кто мог еще Воробья убить? Он ведь карманник, мухи не обидит. Я подумал, что, может быть, ты узнал о том, что он в Курск ездил. У него там знакомый по лагерю есть, он на Боброва работает. Вот я и заплатил Воробью, чтобы тот, значит, постарался выяснить, где может быть Стаc. Ко мне тут на днях ее человек заглядывал, — разоткровенничался он. — Вот…