— Мы такого не знаем, — пожал плечами один.
— Кто начал?
— Да они как-то разом.
— Дай-ка. — Семенов взял мегафон. — Внимание! — властно начал он. — Прекратите или мы открываем огонь. Таких, как вы, на улицах полно. Обещаю улучшить питание. Санитарные и жилищные условия. А также…
— Ты нас на волю выпусти, — раздался хрипловатый муже кой голос, — а то…
— Кто кричал? — спросил Семенов охранника. — Стреляйте в него. Если не поймут, кончайте всех. Смешаем с бетоном тогда будем думать.
— Но у нас куча заказов, — возразил Лобов. — И все крупные. Мы потеряем клиентов иденьги.Работу останавливая нельзя.У нас…
— Говорю в последний раз! — угрожающе прозвучал усиленный мегафоном голос Семенова. — Приступайте к работе. Все, что я обещал, будет сделано с сегодняшнего дня. Отпустить пока, — он сделал ударение на слове «пока», — мы никого не можем. Убить вас всех, а набрать других — да! Даю на размышление три минуты. Hе начнете работать — будем стрелять! Он поднес к мегафону часы. В наступившей тишине все услышали громкое тиканье.
— Осталась одна минута, — услышали стоявшие плотной тол пой рабы. Трое пошли к тачкам и повезли гальку к раствору. Остальные тоже быстро разошлись.
— Все, о чем я говорил, — вытерев пот со лба, с облегчением проговорил Семенов, — будет сделано. Через месяц с вами будут заключены договора. Мои предшественники неверно начали дели. Я исправлю их ошибку и надеюсь на ваше понимание. Но отпустить сейчас мы никого не можем.
— Лихо он их, — усмехнулся один из охранников.
— Умеет уговаривать, — кивнул второй.
— Так, — взглянул на Лобова Семенов. — С сегодняшнего дня трехразовое питание. Сегодня же всех вымыть и создать более или менее человеческие условия для отдыха. Исполняй, — резко бросил он.
— Может, им и женщин на ночь дать? — ехидно спросил Пряхин.
— С женщинами поступить так же. Прекратить избиения. Приедет Карл — будем решать вопрос о наемных рабочих. Этих же, — он махнул рукой, — придется уничтожить. Но месяц они должны отработать. Тем, кто нуждается, оказать медицинскую помощь.
— Но это какие расходы! — всплеснул руками Лобов.
— Делайте, что я сказал! — бросил Семенов.
— И что теперь делать будем? — тоскливо спросил лежавший на копне прошлогоднего сена Виктор. — Хорош скулить, — буркнул сидевший у выбитого окна заброшенной фермы Атаман. — На кой хрен за мной увязался? Сам же базарил, что…
— Не мог же я тебя, раненного, бросить, — глухо проговорил Орехов.
— Без тебя я бы себя уютней чувствовал, — огрызнулся Атаман. Взглянув на брата, покачал головой:
— Хренушки подумаешь, что из одного пуза вылезли. Вообще-то паханы разные. — Но мой вроде работяга был, потом спился. Мать от него к твоему ушла. Ты появился. А он вообще запил, и привет. Где-то, говорят, по пьяному делу под поезд попал. Я сначала на мать злой был, но потом понял, что во всем виновата пьянка. Поэтому и зарок себе дал — никогда не пить помногу. Так, помаленьку, употребляю, и то без особой охоты. Приходится пить, а то подумают, что больной или закодированный. — Атаман засмеялся. — А у тебя как с этим делом?