Лилит шла прямо на засаду, организованную Сильвестром. Он наверняка уже получил сигнал от микропередатчика и готовит встречу. Максимов удивился чутью этого человека — сам доказывал, что Лилит будет отходить назад, к лесу, чтобы смешаться с толпой придурков, но Сильвестр, на минуту углубившись в карту, провел ногтем линию: «Здесь, сердцем чую».
За спиной, метрах в пятидесяти, послышалось чавканье мокрой земли. Кто-то шел быстрым шагом, не таясь, но неумело, сбиваясь с шага. Максимов с секунду соображал, не стоит ли загасить сначала топтуна, а потом уже бежать вперед. Махнул рукой и бросился по тропинке туда, где услышал крик.
Хан за руку вывел ее на сухую поляну, здесь уже не чавкала раскисшая земля, только липли к ногам мокрые стебли высокой травы.
— Туда, Ли. — Хан указал мечом на белые стволы берез. — Там тебя ждет машина.
— А ты? — Лилит обеими руками пригладила мокрые волосы.
— Я остаюсь.
— Я тоже.
— Нет! — отрубил Хан. — Это мой бой.
— Я хочу посмотреть, как ты снесешь ему голову, Хан.
Хан со свистом выпустил воздух, сдув водяные брызги, прилипшие к губам. Покачал головой.
— Помнишь, я говорил, на такие бои нельзя смотреть, можно только участвовать.
— Я и хочу участвовать!
— Нет, это мой бой. Уходи, Ли. Лилит посмотрела в его непроницаемо-черные глаза, не смогла ничего прочитать в них.
— Буду ждать в машине.
— Нет, Ли. Наши пути расходятся. Ты сама знаешь, что делать дальше.
— Я думала…
— Не надо думать. Ли. Делай то, что должно.
Все давно предсказано, мы ничего не можем изменить. Прощай.
Лилит стерла с его лица капли дождя.
— Прощай, Хан.
— Прощай, Ли.
Он коротко свистнул. Из темноты выскочил человек в таком же черном комбинезоне, как у Хана. Отвел глаза от наготы Лилит, развязал пояс, снял с себя куртку, протянул Лилит. На его обнаженной груди, сразу же влажно заблестевшей от дождя, чернел витиеватый иероглиф.
Она набросила куртку на плечи, запахнула полы, едва прикрывшие бедра. Отмахнулась от пояса, предложенного человеком. Он взял ее за руку, повел к березняку.
Когда она оглянулась. Хана на поляне уже не было, он бесшумно растворился в темноте.
Максимов сбавил шаг, почувствовав препятствие впереди. Сквозь плотную пелену ливня, хлеставшего в кромешной темноте, ничего разглядеть было невозможно, но обостренное чутье охотника подсказало, впереди что-то есть. Именно что-то, не живое и не опасное. На всякий случай выставил вперед меч, скользнул по раскисшей земле на шаг вперед, потом еще. То ли воздух перед препятствием уплотнился всего на йоту, то ли шлепки капель чуть изменили частоту, но Максимова словно ударило током — от ног до головы. Он рефлекторно отскочил в сторону и замер. Пригнулся к самой земле, чтобы разглядеть то, что перегородило тропу. Три невысоких холмика, похожие на забытые на раскисшем поле мешки с картошкой.