Тотальная война (Маркеев) - страница 327

Вместо нее опять стала нарастать тревога.

Взглянул на звезды. Небо было чистым, светлым от сияния луны. А казалось, надвигается гроза — таким плотным и вязким вдруг сделался воздух.

Низкая, тягучая вибрация прошла волной, заставив всколыхнуться сердце. Пропала. И вернулась вновь. Упругая и злая, прошивающая насквозь.

— А-а-а-а! — на одной высокой ноте затянула Карина, зажав уши. Глаза ее округлились, вмиг сделавшись безумными.

Холодные пальцы Юко, лежавшие на здоровом плече Максимова, вдруг сделались стальными, крючьями впились в кожу.

Максимов с холодной ясностью осознал — еще секунда, и все они тут превратятся в обезумевших от паники животных.

Он стряхнул с себя ее руку, вскочил. В глазах запрыгали яркие искорки, голова готова была взорваться от боли. Он на ощупь нашел пенал, сорвал крышку. В крохотном флакончике, под номером два, как помнил, должны были находиться таблетки.

«Если угадал, то помогут. Хуже не станет, это точно», — думал он, вытрясая на ладонь мелкие белые шарики.

Один сунул под язык. Второй положил в распахнутый рот Карины. Юко, выгнувшись в дугу, билась на полу. Из горла вылетали хриплые звериные звуки. Максимов вдавил ее упругое, словно резиновое тело в землю, зафиксировал голову, разлепил губы и втиснул между зубами таблетку.

Таблетка «против страха» растаяла во рту, оставив под языком горький глицериновый вкус. Максимов почувствовал, что внутри растет, пузырится волна веселья. Лопнуло кольцо страха, и мир распахнулся навстречу звездам и луне. Все вокруг вдруг наполнилось жизнью, яркой и интересной. И вовсе не страшной.

Леона он похоронил на рассвете.

Забросал тело камнями. Получился маленький холмик. «Раскопают, зверюги», — подумал Максимов. Навалился плечом на остаток стены у пролома, в котором и погиб Леон. Глинобитная стенка пластом рухнула на землю, подняв облако пыли. Оно, подхваченное ветром, укатилось вниз по улочке кишлака. Остался торчать только косой скол, похожий на обелиск.

Максимов раскопал в песке уголек. На шершавой, щетинившейся соломой кладке нарисовал факел. Ниже вывел латинскими буквами «Леон». Могила получилась достойной легионера: груда камней, горы, песок, белое от зноя небо.

Юко и Карина наблюдали за его действиями, сидя у остова машины. Там еще сохранилась тень и утренняя прохлада.

Максимов подошел, по очереди всмотрелся в их лица. Девушки успели умыться, но пыль уже снова запудрила щеки, белым инеем лежала на ресницах и бровях.

— Ну, что куксимся? Оружие есть, еда есть, канистру, слава богу, сберегли. Ноги целы — дойдем. Юко подняла голову.