Рука Карины опала. Пистолет повис в расслабленной кисти.
Максимов прищурился, всмотрелся в грудную мишень, болтающуюся на тросиках у дальней стены тира.
— Уже лучше, галчонок, — похвалил он. — «Восьмерка», на семь часов[10]. Обе легли рядышком.
— Разве ты отсюда видишь? — спросила Карина.
Говорила громче, чем нужно, слегка оглохнув от выстрелов. Максимов запретил пользоваться «берушами».
— Я не вижу, я чувствую.
Максимов вскинул руку. «Магнум» мощно грохнул, выплюнув пулю в цель.
Дырка в мишени стала отчетливым черным пятнышком.
— Класс! — выдохнула Карина, засветившись лицом. — А ты…
— Хоп! — оборвал ее Максимов.
Карина рефлекторно вскинула руку. Ее «вальтер» бил куда тише. После «магнума» выстрелы показались двумя сухими щелчками.
Карина уронила руку.
Дырка в мишени стала размером со спичечный коробок.
Максимов похлопал Карину по острому плечу, торчавшему из выреза защитного цвета майки. Чуть надавил пальцем на тугой бицепс.
— Расслабься, галчонок, но не в кисель. Будь, как ива, гибкой и податливой.
Она кивнула, не отпуская глаз с мишени.
— Стой и жди команды.
Максимов поставил пистолет на предохранитель, сунул в кобуру. Отошел к стойке в углу тира.
Тир они обнаружили случайно, прогуливаясь по задворкам Пятнадцатого квартала. Когда-то этот район населяли парижские пролетарии и русские с офицерской выправкой. Поклонники Троцкого и осколки Белой гвардии дружно вкалывали на заводах «Рено». Такой вот идеологический мезальянс приключился в двадцатом году.
Максимов уловил в воздухе характерный острый пороховой дымок и, идя на запах, привел Карину к вполне обычному погребку, в котором сам бог велел открыть винный кабачок. Но здесь, как оказалось, поклонялись не Бахусу, а Марсу. Тир так и назывался — «Марс», как сообщала всем выцветшая вывеска над входом.
Внутри длинный зал выглядел запущенным и безденежным, как российский ветеран. Кто набивал здесь руку, осталось неизвестным. За три дня Максимов с Кариной не пересеклись ни с одним посетителем. Однако кто-то все-таки стрелял. Входя в гулкий погреб, Максимов всякий раз чувствовал, что пахнет свежей пороховой гарью.
Владелец тира, пожилой мулат с фигурой тренера по вольной борьбе, в любое время дня сидел за стойкой и с равнодушным видом читал газету. «Беруши» при пальбе он тоже не надевал. Грохот выстрелов его нисколько не раздражал, во всяком случае, на лице это не отражалось. Он лишь слегка щурил глаза, как кот, упорно отдыхающий рядом с ревущим компрессором.
Оружие, которое он давал напрокат, было в идеальном состоянии, патронов уйма, только плати, и главное — никаких вопросов. Тир «Марс» явно жил по принципам вербовочного пункта наемников: «Вас ждет лучшее оружие, увлекательное приключение и главное — никаких вопросов».