– Ну и что? – сказал Сверк. – Ты еще мало промок? Остряк!
– Боже! – простонал мужчина, лежащий на кровати, и рванулся, словно желая уйти от удара.
Не ушел. Взрыв сильных пулеметных очередей прижал их к земле. Они начали отстреливаться вслепую, пробуя подняться и отойти назад, к ограде парка.
Первая тень, которая влезла на стену, упала с нее, как альпинист со скалы, раскинув руки в стороны. В парке разгоралось сражение. Они сразу поняли, что попали в «котел». И совершили коллективную ошибку, считая, что спастись можно только в одиночку. Напрасно Сверк пробовал перекричать шум выстрелов, остановить панику. Его голос тонул в грохоте. Напрасно он пробовал завернуть отряд, повести его в глубь усадьбы. Ребята не видели в темноте командира, не слышали команды, были уверены, что в доме тоже засада, и разбежались по парку, гонимые отчаянным лаем овчарок. Что означал этот лай – они знали. Собаки рвались с поводков, возбуждаемые шумом сражения и запахом человеческого мяса…
Рядом с собой он все время чувствовал молодого Ковалика, хотя ему не пришло в голову, что это не случайно. У Ковалика не было оружия. Поскольку пробиться к ограде парка было невозможно, оставался единственный разумный выход – подойти к особняку. За его стенами можно хорошо обороняться. До конца. Они побежали как безумные, не обращая внимания па ракеты, которые уже начали освещать парк. Бешеный огонь «шмайсеров» почти обрисовывал контуры их тел.
Втроем, он, Ковалик и Сверк, добрались до дома. Дверь была открыта. У входа стоял Часовщик. Несмотря на пулеметный огонь, они сумели закрыть засов. Он не заметил, спрятался ли Часовщик или упал у дверей. Заняли места у окоп. Ковалик пристроился возле Сверка.
И тогда сзади из глубины зала вышел жандарм. В каске. В темноте была видна лишь огромная движущаяся каска. Автоматной очередью жандарм свалил сына конюха. В ответ Сверк перерезал жандарма пополам. И все стрелял и стрелял, хотя это уже не было нужно.
Черные силуэты выскакивали из-за деревьев и лавиной шли на дом. Это были последние минуты. Автомат жег ему руку. Пот заливал глаза. Он ни на секунду не отрывал взгляда от парковых зарослей и все равно мало что видел. Он уже направлял свой огонь туда, где замечал движение, а не по отдельно стоящим ясным целям. И вдруг не слух, а инстинкт предостерег его, что он остался один.
Сверк лежал па полу у окна.
Он достал гранату, выдернул чеку зубами и бросил ее в сад. Это должно было на минуту их задержать. Прыгая и приседая, он перебрался ко второму окну. У Сверка были открыты глаза, они ещё видели.