Александр Геренский громко закашлялся. Слова жены, рассказывающей о своем муже, ошеломили его.
– Что вы знаете о приглашенных сюда в пятницу?
– Об одних больше, о других меньше, о третьих почти ничего. Паликарова, Дамяна Жилкова и эту… Бебу знаю давно. Беба была официальной любовницей моего мужа.
– Официальной?
– Были и другие. У него их хоть пруд пруди. Вся его компания только и знала, что охотиться за девицами. Познакомятся, на машине покатают, потом дарят тряпочку заморскую, потом подпаивают, ну и… Так и переходит, дуреха, от одного к другому, пока им не надоест. Последние месяцы с ними Мими путалась. Другая, Лени, новенькая, но будьте покойны, и ее пустили бы по кругу.
– И Средков раньше участвовал в этих… развлечениях?
– Средкова я не знаю. Однако могу поклясться, что, если Георгий его пригласил, значит, и тут пахло барышом.
– Странно, – протянул Геренский. – Что могло связывать таких разных людей? Почему их как магнитом тянуло к вашему покойному супругу?
– Все они ели из его кормушки, вот и тянуло.
– Остается спросить, как скромный бухгалтер мог построить, например, такую дачу?
– Очевидно, вас плохо информировали. И дача, и машина, и все эти дорогие побрякушки принадлежат мне.
– Вам? – в один голос спросили капитан и подполковник.
– Мне. Все это я приобрела на деньги, присылаемые моими родственниками из-за границы. Не удивляйтесь. Мой отец, Генрих Иванович Пфальцгаммер, служил хорунжим в армии барона Врангеля. У отца было четыре брата и сестра. После революции в России они разъехались по всему свету – во Францию, в Америку, в Канаду. За полвека они или их дети стали людьми весьма состоятельными, а некоторые даже миллионерами. Чему ж удивляться, если они помогают бедным родственникам в Болгарии?.. Между прочим, вам ничего не стоит проверить, сколько я получила от них. Единственное, что осталось от былого величия Даракчиева, – огромная квартира в Софии. Все прочее – мое.
– Да-а, кое-что начинает выясняться, – сказал Гeренский. – Но не полностью. Ваш отец до конца своих дней был мелким торговцем. Почему богатые родственники обрекли его на прозябание, а только после его смерти раскошелились?
– Пфальцгаммеры – народ безжалостный, упрямый, суровый – не люди, а камни. Судите сами: когда отец заболел острым ревматизмом и не мог больше стоять за прилавком, он попросил у них помощи. И как вы думаете, что они прислали? Несколько поношенных костюмов и старое белье! Вот какие родственники…
– И все же, почему они раскошелились?
– Восемь лет назад мой муж поехал на экскурсию во Францию и там встретился с моими родственниками. Чем он их очаровал, не знаю. Но с той поры все переменилось. Золотой дождь буквально захлестнул нас.