Она вышла из аэрокара, хлопнув дверцей, а он остался сидеть за управлением, чувствуя себя полнейшим идиотом.
Что ж, не помешает. В кои-то веки…
* * *
– «Invictus»?
– Хенли.
– «Перед судом»?
– Гете.
– «Романс»?
– Какой романс?
– «Я кольца, и брошки, и радость твою…»
– Стивенсон.
– «Одинокий боец»?
– Уланд.
– Не правильно.
– Уланд!
– Не правильно – Сарэк захлопнул книгу с явным удовольствием. – Эйхендорф. Почему ты всегда путаешь поэтов Германии?
– Потому что терпеть их не могу… – она взяла из его рук томик западноевропейской поэзии и заглянула в оглавление. – И, правда. Эйхендорф… Ты прав.
– Я всегда прав.
– А другим тоном об этом нельзя было сообщить? – сухо поинтересовалась Аманда.
– Ты поэтов своей собственной расы не знаешь, чего же ты хочешь?
– Было бы удивительно, если бы я знала ВСЕХ поэтов своей расы.
… Сарэк все же узнал, что тогда Аманде исполнилось 25 лет, и подарил ей сборник европейских поэтов 19-20 веков; но он не был бы самим собой, если не устроил ей по этому поводу экзамен.
– А вот еще, – он сел на край стола. – «Мост через пропасть горя».
– Что-о? – она вынула из компьютера кристалл и уставилась на него.
Сарэк вспомнил строки с необыкновенной легкостью, столь характерной для эйдетической памяти, несмотря на то, что слышал их 40 лет назад:
– «Если тяжко стало вдруг, Слеза пришла волной, – Утри слезу, Я здесь, с тобой.
Словно мост через пропасть лягу под ногой твоей,
Словно мост через пропасть страха под ногой твоей.
Если жизнь страшна, и бездомна жизнь,
Если горек мрак ночной,
Уйми печаль,
Я здесь, с тобой.
Если боль вокруг – изо всех щелей,
Словно мост через пропасть лягу под ногой твоей,
Словно мост через пропасть боли под ногой твоей.
Иди, золотая, скорей.
Твой час настал – иди!
Все надежды – там, впереди,
Там, погляди!
Друга ищешь ты?
Я друг твой, всех верней,
Словно мост через пропасть лягу
Под ногой твоей,
Словно мост через пропасть горя
Под ногой твоей…»
– М-м-м… Бернс?..
– Ты же всего Бернса знаешь наизусть!..
– В том-то все и дело…
– Это же Пол Саймон!..
– Кто это?..
– Рок-певец 20-го века, 60-е годы. Антивоенные песни протеста. И, кстати сказать, родиной этого движения является Америка. – Сарэк, история не является моей сильной стороной… и, вообще, это глупая, нелогическая песня. Я не понимаю, почему ты решил ее процитировать.
«Наверное, действительно не понимает», – подумал Сарэк, глядя, как она хладнокровно работает на компьютере, пытаясь подобрать правильный перевод какого-то спорного слова из «Воспоминаний» перед тем, как отдать готовую работу ему на рецензирование.
– Меня всегда удивляло пренебрежительное отношение людей к своей истории, – сказал он, перебирая словарные листы. – Мне кажется, что если бы вы относились к подобным вещам более щепетильно, то не повторяли бы вечно одни и те же ошибки.