Пора, мой друг, пора (Аксенов) - страница 72

«В общем я не так и стара», – Таня чуть не подпрыгнула от этой мысли. Она увидела свое лицо на афише анонсированного фильма.

«Ого, – подумала она, – красивая девка!»

А огоньки уже зажигались вдали на площади Восстания, зажигались, зажигались, накручивалась зеленая лента, стопсигналы муравьиными отрядами бежали вверх, площадь распахивалась перед ней все шире, словно счастливое будущее, и ей стоило усилий свернуть в переулок, сдержать неразумные ноги.

Она подошла к пруду. Лед почти уже растаял, он был черный, в угольной пыли, большая проталина возле лебяжьего домика дымилась. Лебеди выходили поразмяться. Они были гадкие, запущенные за зиму, тела их напоминали подушки в трехнедельных наволочках, подушки, истыканнные кулаками, изъезженные вдоль и поперек шершавыми щеками.

– Дура, – шепнула Таня, наблюдая лебедей.

Лебеди плюхались в темную дымную воду, вытягивали шеи, вздрагивали.

Весь седьмой этаж дома напротив отражал закат.

Таня побежала к своему дому.

«Беги быстрей, дура, – твердила она себе на бегу. – Шность твоя прошла, и ничего особенного не происходит. Тебе надо одеваться, мазаться, краситься, у тебя сегодня премьера. Ты деловая женщина. Дура, дура, дура!…»

Она закрыла за собой тяжелую дверь парадного, но не удержалась, вновь приотворила ее, высунула голову на улицу и в последний раз вдохнула ее воздух, весенний, грязный, холодный еще воздух, безумный воздух. Затем – по желтому мрамору вверх, на третий этаж.

– Тебе почта, – сказала мать. – Куча писем и телеграмм.

Начальственная ее мама в черном костюме, готовая к премьере, пошла за ней.

– Ты опаздываешь, – говорила она. – Тебе помочь?

Таня стащила с себя любимую одежду – свитер и мохнатую юбку – и быстро завертелась по своей комнате. Мать наблюдала за ней.

– Дочь! Безумица! – завыл в глубине папа.

– Зачем ты кладешь тон? – сказала мать. – И так свежа… В почте, кажется, есть письмо от Валентина, – сухо сказала она.

– Ну, хорошо, мы с отцом пойдем, – сказала мать. – За тобой заедут?

– Кто-нибудь заедет, – быстро проговорила Таня и присела у зеркала.

Мать вышла из комнаты и притворила дверь.

– Где письмо? – истерически закричала Таня.

Вот ведь в чем дело, вот ведь что, предчувствия во время быстрой ходьбы от метро, первое письмо чуть ли не за год, весна пришла, талый лед, пар над водой, неоновые рекламы, вот оно что. Где письмо, где?

Мать сразу вбежала с письмом и тут же выбежала.

Хлопнула дверь за родителями, они ушли на премьеру.

Как Валька бежал вдоль пляжа под луной, полетел по камням – прыжок, прыжок, живот втянутый, ноги длинные, а ночь была мрачная, несмотря на луну, ветер стучал по соснам, как палка по забору, и Валька сорвался в воду, взлетел сноп холодных алюминиевых брызг, тогда он и вернулся к ней, смеясь, голый в такую холодину, сумасшедший, вот сумасшедший.