– Это было замечательно! – С радостной улыбкой потирая руки, Блу оглядела поле боя. Хозяин трактира осторожно высунулся из-за стойки. Заметив его, Блу задрала подол юбки, достала из-за подвязки пачку банкнот и бросила их на стойку. – Это тебе за разбитое окно и поломанные столы. – Месье говорил ей, что порядочный человек, когда что-нибудь ломает, обязательно за это платит, и Блу, несмотря на изрядное количество выпитых кружек, запомнила наставления своего учителя.
Изабелла встала и сладко зевнула.
– Уже почти рассвело. На сегодня с делами покончено.
Блу взглянула на порозовевшее небо, проглядывавшее сквозь занавеси на окнах, и невольно вздохнула. Ей ужасно не хотелось в Гросвенор-Хаус, но она дала слово. Да, с этого дня она возьмется за дело – постарается стать настоящей леди. Вскоре все четверо покинули трактир и побрели по предрассветным улицам к дому леди Паджет. Впрочем, брели только трое из них – спавшего. Месье черный великан нес на плече. Моутон и Блу были покрыты ссадинами и синяками, а из многочисленных порезов сочилась кровь. Но если бы они вернулись домой без единой царапины, то вечер считался бы потраченным впустую.
Три часа спустя Блу внезапно проснулась и пронзительно вскрикнула – в глаза ей ударил яркий солнечный свет.
– О проклятие… – простонала девушка, закрывая лицо ладонями.
Служанка Мэри, отдернувшая шторы, в ужасе всплеснула руками и с громким криком попятилась к двери. С трудом поднявшись с постели, Блу кое-как добралась до туалетного столика. Взглянув в зеркало, она сразу же поняла, что так испугало горничную. Волосы Блу слиплись от запекшейся крови. На подбородке красовался багровый кровоподтек, а губа была разбита. Еще один синяк протянулся от ключицы к плечу. Платье же было разорвано и покрыто пятнами крови. К тому же от Блу сильно пахло джином.
Мэри судорожно сглотнула и проговорила:
– Приехала мадам Трюффо, чтобы сделать еще одну примерку, мисс. Леди Кэтрин просила вас прийти к ней в гардеробную.
– Не надо… не надо так громко говорить. – У Блу ужасно болела голова, и ей казалось, что горничная говорит слишком громко. – О проклятие… – Все тело болело так, словно у нее не осталось ни одной целой косточки. Но все же они провели чудесный вечер, черт побери! – Скажи леди Кэтрин, что я буду примерно через час, – едва слышно прошептала Блу.
Бедняжка не могла даже подумать о том, чтобы прикоснуться щеткой к голове, поэтому ограничилась тем, что смыла кровь, стараясь сделать это как можно более тщательно; а затем надела утренний чепец и убрала под него волосы. Поскольку ей все равно предстояло раздеваться для примерки, девушка накинула свободный капот поверх корсета, который был на ней минувшей ночью. Когда наконец Блу сочла себя более или менее готовой, она вышла в коридор и медленно направилась в гардеробную леди Кэтрин, ступая на цыпочках, потому что стук каблуков отдавался мучительной болью в спине и в висках.