— Крепкий орешек! — сказал он и повернулся к Бардину. — Еще дозу?
Кардинал отрицательно покачал головой и взглядом указал на дверь. Ассистент собрал инструменты в чемодан и вышел. Бардин подошел к топчану. Кот, не моргая, держал застывший взгляд на пятне.
— Голубчик, — мягко сказал Николай Иванович, — вы достаточно продемонстрировали свои качества, хотя в этом и нет необходимости. Мне они были ясны с того момента, как я вас увидел. Сейчас сопротивление препарату пагубно отражается на вашем здоровье и тех качествах, о которых я говорил. Давайте приступим к проверке. Вы и так уже отобрали у меня добрых десять минут беседы в условиях полной искренности.
Кот послушно закрыл глаза, и через несколько минут дыхание его стало ровным и глубоким, как у спокойно спящих людей, не отягощенных бытовыми проблемами и угрызениями совести. Бардин, не сводя взгляда с лица спящего, взял его руку и нащупал пульс. Абсолютно ровный и с прекрасным наполнением. Удостоверившись, что препарат свое дело сделал, Николай Иванович вернулся в кресло.
Прошло десять минут. Кот открыл глаза и сел, прислонившись спиной к стене. Никаких признаков сонливости на его лице не было. Лицо было непроницаемым, как у древнегреческого жреца. Мертвые глаза смотрели на профессора с холодным равнодушием.
«Ну, голуба моя, — подумал Бардин, — если ты вопреки законам природы сумел преодолеть действие препарата и теперь разыгрываешь спектакль, то ты не только великий актер, в сравнении с которым Качалов и Щепкин жалкие участники заводской самодеятельности, но и самый настоящий Кардинал, а я только священник мелкого прихода».
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, прервав мысли.
— Хорошо.
Далее посыпались вопросы, на которые Сидоренко отвечал лишенным интонаций голосом. Кардинал спешил. Противодействие пациента воздействию препарата украло у Бардина десять минут допроса.
— Каким образом американцы вышли на вас?
— Через моего друга, сотрудника ЦРУ.
— Что вас связывает с этим другом?
— Дружба.
— Как вы подружились?
— Часто встречались, когда работали в Лондоне.
— Он знал, что вы офицер КГБ?
— Знал.
— Когда вы ушли из КГБ?
— В 1990 году.
— Вы имеете сейчас связь с ФСБ?
— Нет.
— Как вы относитесь к США?
— Я ненавижу эту страну.
— Как вы относились к режиму КПСС?
— Ненавидел.
— Как вы относитесь к нынешнему правящему режиму в России?
— Ненавижу.
— На что вы готовы во имя его свержения?
— Готов пожертвовать жизнью.
— Вы знали всех членов Совета нашей Партии.
— Всех, кроме вас.
— Почему вы пришли именно к Романову?
— Он похож на будущего президента России.