Он огромным усилием воли заставил себя успокоиться и посмотрел в глаза Решетова спокойно и холодно. Однако угрозы в этом спокойном взгляде было больше, чем в любых придуманных людьми словах, и майор поперхнулся каким-то ехидным замечанием, а улыбка его стала натянутой. А спустя несколько минут улыбаться Решетов и вовсе перестал.
Вернувшийся Саяпин сообщил, что они прочесали все окрестности гастронома, все окружающие его дворы, но не нашли ни белой «Тойоты», ни Филина. Никто их даже не видел.
Все присутствовавшие некоторое время молчали в растерянности. В самом деле, куда девалась машина? Может, Филин сумел обмануть ментов и каким-то образом просочиться через оцепление? Или он просто решил сбить прикуп на себя и рванул когти сразу, еще до того, как СОБР перекрыл все ведущие отсюда пути? Неясно. Нестеров и Решетов скомандовали Саяпину продолжать поиски, хотя по интонации, с которой был отдан этот приказ, стало ясно, что на успех не рассчитывают. Они отошли в сторону посовещаться.
Колыма и Батя остались лежать лицами в снег, ожидая их решения. Смотрящий демонстративно отвернулся от Колымы, явно давая понять, что разговаривать с ним не желает. Колыма чуть не взвыл от злости. Не в первый раз его пытались подставить, но на этот раз это, кажется, удалось.
Решетов и Нестеров разговаривали недолго. Через несколько минут они вернулись к скованным блатным, и майор, встав над ними, сказал:
– Короче, так. Хоть машину мы и не нашли, но все равно решили вас отпустить. Повесить на вас все равно нечего, так что живите. И помните нашу доброту.
Блатные ответили на это неожиданное решение удивленным молчанием, оба ожидали какого-то подвоха. Но никакого подвоха не оказалось. Нестеров подозвал командира собровцев, тот отдал своим приказ расковать блатных, и через минуту Колыма уже стоял на ногах, разминая затекшие от наручников руки.
– А этого в больницу доставь, – обратился Нестеров к Саяпину, кивнув на Батю. – А то правда помрет.
Смотрящий действительно выглядел плохо. Видимо, за последние несколько минут ему стало хуже. Он снова закрыл глаза, и было неясно, в сознании он или нет.
Саяпин кивнул своим, и к смотрящему направились два здоровенных парня в камуфляжах. Но прежде, чем они подошли, Колыма шагнул к Бате, нагнулся и твердо сказал:
– Батя, это подстава. Натуральная мусорская прокладка. Дай мне время, пахан! Я тебе докажу.
Но пахан не слышал, он был в забытьи. Подошедшие собровцы отпихнули Колыму от Бати, подняли смотрящего на руки и понесли к своей машине.
– Что стоишь-то? – насмешливо спросил у Колымы бывший кум. – Никто тебя не держит, вали на все четыре стороны.