– А долго ты здесь? – спросил я, разливая по первой.
– Почитай, уже лет шесть, – мысленно прикинул Михалыч.
Мы выпили за удачу. Я горячо поддержал этот тост, поскольку удача мне сегодня была очень нужна.
– Вообще-то надоело мне здесь, – сказал Михалыч, хрустя соленым огурцом. – Людишки здесь – говно, гостиница – говно... Пашешь тут, пашешь, а благодарности никакой.
– А что же не уходишь? – спросил я.
– Может, и уйду. Хотя здесь вроде свой кабинет, железяки какие-никакие слямзить отсюда можно... сантехнику разную.
– Тоже дело, – наливая следующую стопку, проговорил я. – Между первой и второй перерывчик небольшой, – прокомментировал я свои действия.
– Это точно, – согласился Михалыч и, сделав жест стаканом в мою сторону, выпил.
– Значит, говоришь, людишки здесь говно? – напомнил я Михалычу о том, что он говорил минуту назад.
– Да, – сказал сантехник и начал рассказывать.
Я откинулся на спинку стула и стал внимательно слушать рассказы Михалыча о недоброкачественности местного народа. За десять минут монолога сантехника я уяснил для себя, что Челобанов является банальным треплом, от которого лишь один базар, а толку нет никакого, что все официантки – б...ди, что в бухгалтерии работают лишь стервы и жмоты, что все горничные – старые дуры, а швейцар Арнольдович вообще весь день стоит, «пердит себе в лампасы» и еще деньги за это получает. К своему вящему ужасу, я выяснил и то, что Михалыч после двух порций еще ни в одном глазу, оживлен и бодр, а меня уже начинает забирать. Я вынул из кармана таблетку фенамина и поглотил ее.
– Ты что, заболел, что ли? – спросил Михалыч.
– Да, желудок что-то вчера прихватило.
– Вот, – Михалыч хитро прищурился, – и ты на горшок подсел. Ну, ничего, я смотрю, тебе это на пользу пошло. Просрался и нормальным человеком стал.
– В каком смысле? – удивился я.
– Ты у меня давеча бутылку с бормотухой-то как вырвал?! Даже посмотреть не дал... А сегодня вот угощаешь.
– Да, осознал, – согласился я.
– Вот за это давай и выпьем, – предложил сантехник.
Мы накатили еще по паре рюмок. В течение следующих десяти минут мы уговорили бутылку под россказни Михалыча о том, как он по молодости бегал за бабами и весьма причудливо с ними сношался. Я почувствовал, что уже весьма тяжел на подъем. Михалыч же, прикончив последнюю стопку, бодро крякнул и сказал:
– Хороша водочка! Пьется, как водица.
«Похоже, действует на тебя так же», – подумал я про себя. Я героическим усилием воли достал из пакета еще один «Немиров», при этом чуть не уронив его. При этом глаза Михалыча округлились от ужаса.