Помимо личной перестройки, необходимо прикинуть и финансовые соображения. Одно очевидно – она вдвое богаче Саймона. Позвонив в загородный дом своего адвоката и не сообщив имя будущего мужа, попросила его приехать с предбрачным договором. Джорджина почти не знакома с британскими законами о правах собственности между супругами. Что ее, то ее, и у нее нет желания рисковать тем, что было построено за эти годы.
Насколько она могла судить, единственный доход Саймона составляла зарплата в пятьдесят тысяч фунтов в год, получаемая на должности премьер-министра. Были, конечно, и привилегии, но они не так уж велики.
Что, если партия провалится на следующих выборах? Что тогда? Придется ли ей в таком случае придумывать ему работу и проводить долгие часы, утешая его самолюбие?
Эгоистичная сука? Конечно. Она потратила годы, учась быть именно такой. Известность – просто глазурь на пироге. Джорджина – героиня, потому что удачлива. Позволь пойти всему наперекосяк, позволь пирогу начать подгорать, и улыбающиеся шакалы разорвут тебя на куски и сожрут заживо.
К тридцать первому декабря она чувствовала себя отдохнувшей и расслабленной благодаря нескольким дням потакания собственным слабостям – чтению старых журналов мод, на которые обычно не хватает времени, просмотру телепередач, поглощению вкусной холодной еды и сваливанию грязной посуды в раковину.
Саймон позвонил днем. Из Сандрингема.
– Ее Величество только что спросила, как поживает та восхитительная молодая женщина, которую я представил ей на последнем приеме. Так я подумал, не позвонить ли тебе, узнать нечто для рассказа Ее Величеству.
– Ах, Саймон… мы договорились… после Нового года.
– Как скажешь, дорогая. Я позвоню в полночь. На следующий год мы встретим новогодний праздник вместе.
Его звонок вывел Джорджину из приятного оцепенения, разрушив планы устроиться уютно в любимом старом фланелевом халате и тапочках из лисьего меха, подаренных Моной. Возбужденная, с бьющей через край энергией, она натянула голубые американские джинсы, техасские ковбойские сапоги и новый свитер, который продавался в ее магазинах и произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Надев сверху старый кожаный плащ, туго затянутый в талии, и повязав поверх наспех расчесанных волос звездно-полосатый шарф а-ля бродяга, Джорджина вышла в зимний сумрак.
Нежданные слезы обожгли глаза. Удачливая девчонка. Снег уже перестал, но последние мягкие хлопья еще кружились в воздухе, вызывая радостное настроение. Вприпрыжку она побежала к реке. Было только начало шестого, но уже опускалась темнота. Серовато-розовый туман делал Темзу и здания на противоположном берегу странно нереальными.