Меню предлагало жареную картошку, сосиски с пюре, мясной пирог и американский гамбургер.
– На вашем месте я бы не брала гамбургеры, – предостерегла официантка.
– Почему? – поинтересовалась Мона.
– Потому что вы американки, понятно? Был у меня здесь вчера американец. Кричал на все заведение. Сказал, если это американский гамбургер, он съест свою шляпу. Между нами говоря – яичница и чипсы – самое безопасное.
Горячая еда, мягкий свет свечей и сплоченность, которая появляется, когда вы оба находитесь в чужом окружении, успокоили их нервы и подтолкнули к доверительному разговору. Так как Эми хотела поговорить о Лу, начала она с вопроса, не влюблена ли Мона.
– Меня интересует только моя карьера. Но ты ведь влюблена, правда? Что-нибудь слышно от твоего приятеля?
Этот простой вопрос прорвал шлюзы. Все, что случилось в тот уик-энд в Бостоне и, вообще, все вышло наружу.
– О, Мона! А если я беременна? Что мне придется делать?
– Ты любишь его?
– Я… – она должна признать, что не уверена. – Конечно, я его люблю. Мы договорились о помолвке.
– Ты уверена, что любишь?
– Конечно, я люблю его! – как смеет Мона так переспрашивать и сомневаться? Мона не знает самого главного!
– Тогда почему ты оставила его одного? То же самое сказал Лу.
– Ну, а как насчет моей карьеры?
– Не знаю. Если бы у меня был парень, по которому я бы сходила с ума, никогда бы не оставила его одного больше, чем на пять минут.
До этого момента Эми с удовольствием ела жареную картошку. И вдруг почувствовала, что не может ни жевать, ни глотать. Мона права, Лу прав. Ей нельзя было уезжать. Лу найдет другую девушку. Она побоится делать аборт. Он откажется жениться на ней. У нее родится ребенок, она отдаст его на усыновление, а сама станет монахиней или поступит в Корпус Мира.
– Что мне делать?
– Откровенно?
– Откровенно.
– Забудь Лу. По крайней мере, на лето. Вспомни наш вчерашний разговор. Это шанс для нас обеих расширить жизненный опыт. Пользуйся им, пока можешь. Может быть, завтра мы умрем, как Бобби Кеннеди, правильно?
– Но что, если я беременна?
– Когда у тебя должно начаться?
– 1 июля, 4 – крайний срок.
– День независимости! Если у тебя пойдут месячные, ты свободная женщина!
– А если нет?
Мона задумалась над ответом.
– Мы выкрутимся, О'кей? Ладно, давай поменяем тему. Что ты думаешь о Нике Элбете?
Вопрос застал Эми врасплох. К счастью, в ресторане было слишком темно, чтобы Мона заметила внезапный прилив краски на ее щеках.
– Джорджина совершенно без ума от него, верно? Как ты думаешь? – осмелится ли она сказать Моне, что Ник ее ужасно волнует?