Встречный стоял как монумент — недвижно и грозно, только огромный хвост черного жеребца колышется да плотный изрубленный яловец со скрипом поворачивается на башенном шпиле огромного шлема… Медленно, толчками, прояснились в полумраке широченные плечи в шипах и расшивах доспеха, выпирающие массивы согнутых коленей, темно-красный изрубленный щит — диаметром метра два, показалось Даньке… А на багровом фоне — острокрылая птица едва светлеет…
Михайло?!..
Проваливаясь в сонную медлительность, Данька тряхнул головой: наваждение, что ли?.. Но вот перед ним знакомый вороной жеребец будто танцует, и не поймешь, стоит или движется — будто перетекают черные ноги… теперь движется, наплывает боком, и какой-то львиный прогиб бронированной шеи, и полярная ночь в гриве — как лунные змейки бликуют в черной воде… Птица на щите, летучая потка, светлый остроклювый потык! Лица почти не видно… Но Данька ясно разглядел темно-русые волосы, выпущенные из-под остроконечного славянского шлема поверх кольчужной чешуи, поверх черно-синей брони… Ах, вот теперь… рассеянный отсвет заката упал на открытый широкий лоб… светлые грустные глаза… Да, да, да.
— Брат Михайло…
— Не приближайся, брат! — прогудело в ответ, будто колокол тяжкий ударил. — Я не живой.
У Даньки схватилось сердце — пальцы разжались… цеп повалился в траву. Лошадь под ним словно остекленела от дикого подземного ужаса, а вместе с ней онемели, будто исчезли Данькины ноги ниже пояса. Осталось только бешено прыгающее сердце да жаркий дух на губах:
— Брат… Я виноват! Я погубил тебя!
— Меня убил Траян Держатель. И жрец его, Мерлин-чародей. Подлый семаргл Берубой принес тебе обломок меча моего…
— Да, брат…
— Они выкрали мой меч. Траян обломил его силой волшебства. Для того чтобы ты не спешил на выручку, брат.
— Я не спешил… Я не успел. Прости!
— Траян погубил меня, брат. Это его вина. Не твоя.
— Но зачем?! Зачем Траяну, чтобы…
— После моей смерти Берубой становится единственным наследником Властова.
Даньку качнуло в седле — проклятие… Опять этот княжеский трон! Он погубил брата Михаилу, он едва не погубил меня самого…
Ему показалось вдруг, что черный призрак — там, вверху, на холме — задрожал и сделался совсем темным.
— Выполни мою волю, — снова ударил колокол, но уже слабее, с трещиной в голосе. — Мне нужна антавентова стрела. Сделай ее для меня.
Данька вздрогнул, сердце снова трепыхнулось под горлом.
— Брат Михайло, я сделаю! Научи меня, брат! Сделаю все, что ты скажешь!
— Никто не научит тебя, брат. Ты сам изобрел антавентову стрелу. И прописал свою кузнечную тайну на жестяном запястье. Теперь пришло время ковать. Вспомни, как ты был вогником, брат. Делай стрелу.