— У меня… девять внебрачных детей! — жахнул я залпом.
— Ах, какая прелесть! Они все похожи на тебя?! Ты нас познакомишь? Мы сумеем подружиться!
— У меня еще… нос красный! И отвратительная бородавка на заднице!
— У всех свои недостатки, милый. Я тоже не совершенство: веснушки, например. И грудь великовата.
— Я ленивый. Не хочу работать и не буду.
— И не надо, милый, не надо! Пусть работают рабы, а мы будем петь песни и заниматься любовью! У папы Катомы много денег, милый! Нам хватит!
— Я алкаш. Пью портвейн.
— Давай раздавим бутылочку, любовь моя! Разве у нас нет повода выпить?
— Но я… злой и вспыльчивый!
— Ударь меня, милый! Я твоя непослушная свинка!
— У меня прогрессирующий паралич, через два месяца отнимутся ноги, я буду прикован к инвалидной тачке!
— Ах, как романтично! Я буду катать тебя в колясочке, я буду самоотверженна и заботлива, как жена декабриста! Все, я решила. Я принесу свою жизнь в жертву нашей любви.
Она разволновалась не на шутку. Запрыгнула на кровать, даже подскакивает от нетерпения, размахивает ручками! Глаза пьяные! Щечки раскраснелись, влажный ротик полураскрыт, зубки белые блестят. Зайчик ты мой, звездулечка ясная…
А может быть… хрен с ним, с посадником Катомой? Могу я хоть раз в жизни поступить бесстрашно?! Почему я обязан прогонять из своей спальни полуобнаженную блондинку? Обижать прекраснейшую девушку, которая от природы наделена самыми восхитительными титьками на свете, да к тому же согласна принести свою жизнь в жертву нашей любви? Плевать на большую политику! Отныне я буду отважен. Я буду романтичен, как герой. Пусть завтра — виселица и дыба.
Зато сегодня я получу от жизни самый большой бонус в истории «Древнерусской Игры».
Стиснув зубы, я шагнул вперед. Как чудесно пахнут ее солнечные волосы, они пахнут цветами и речной свежестью! Я ощутил это жаркое ягодное дыхание, высокая девичья грудь непроизвольно колыхнулась мне навстречу… Я протянул руки, и в тот же сладостный миг…
— АХ ТЫ СВОЛОЧЬ!!!
Ну вот. Опять ногтями по глазам.
— Я ЧЕСТНАЯ ДЕВУШКА! НЕ СМЕЙТЕ РАСПУСКАТЬ РУКИ!
Нет, все-таки неприятно. Зачем обязательно коленом? Я же от чистого сердца…
— ПРОЩАЙТЕ, БИСЕРОВ! И ЗАПОМНИТЕ НА ВСЮ ЖИЗНЬ: Я ПОЗВОЛЮ ТАКИЕ ВЕЩИ ТОЛЬКО ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ НА СВЕТЕ! СВОЕМУ МУЖУ!
— А я кто? — сдавленно промычал я, пытаясь подняться с колен.
— А ты козел, — фыркнула Метанка и гневно выпрыгнула в окно. — Я улетаю к папе Катоме. Если захочешь извиниться, напиши мне длинное письмо.
Ну вот, подумал я. В конце концов, ничего страшного. Все произошло именно так, как я планировал. Она улетела, ура! Все-таки я тонкий психолог. Умею обращаться с девушками.