– Одно не исключает другого. Открытка может быть и прошлогодней, как условный знак с пейзажем, а надписана по приезде Маклоренсом. Кстати, и шофер его знает именно как Гошо.
– Нет… изучил я нашего брата. А этот… – Марков полистал дело, которое захватил с собой в управлении, и нашел снимок Маклоренса. – Этот с такой жеребячьей мордой – не болгарин, не наша кровь. Нисколько не похож.
– Или полуболгарин, если мать англосаксонка.
– Все может быть, какой смысл гадать. И без того столько загадок. Прежде всего – два пистолета.
– Есть и еще кое-что. Вы знаете, у него при себе было девятьсот долларов и сто двадцать левов. Это в паспорте. А в другом кармане были еще и чеки. Тогда зачем доллары в банкнотах? Спекулировать? Или для других целей?.. Допустим, долларов была тысяча, затем сотня из нее превратилась в левы.
– Да-а, ничего себе этот… Маман. Неплохо подзапасся. Хотя тот, кто снабдил его радиоминой, все-таки лучше предвидел финал… Не вызывает ли каких-либо ассоциаций этот его псевдоним?
– Маман – значит мать, товарищ генерал, а он никак не похож на чью-либо матушку.
– Допустим. А как насчет тех, кто похож? К примеру, мадам Мелвилл.
– Никакой реакции. До сих пор убитым она не поинтересовалась, будто вообще ничего не знает…
– Или именно потому, что знает!
– Вроде бы она его любовница, а…
– Или он ее любовник.
– Разве это не одно и то же?
– Пора уж разбираться в таких тонкостях, Ковачев. Когда ей за сорок, а он намного ее моложе, есть кой-какая разница.
– Разница, возможно, и есть, но стоит ли начинать по этому поводу дискуссию? Выделим главное. Во время катастрофы она была уже в своем номере. А знаете ли, с кем Мелвилл прибыла вчера вечером в гостиницу?
– Петев в управлении доложил: с каким-то пожилым господином. За рулем была его дочь. Они вместе ужинали в Балчике, – сказал Марков.
– Именно так. Сей господин – торговый представитель какой-то американской фирмы в Константинополе. А знаете ли, как зовется это милое семейство?
– Откуда я могу знать, если вы крутитесь вокруг да около, вместо того чтобы мне доложить. Надеюсь, не Рокфеллер и не Морган?
– Конечно, нет. Он всего-навсего Еремей Ноумен, а дочь его Мишель Ноумен.
– И что же из того?
– А то, что фамилия Ноумен в буквальном переводе с английского означает… никто!
– Да-а… Значит, это и есть господин Никто?
– Очевидно. Старый Никто с Коко, как значится в одной из шифрограмм. А наши простодушно перевели фамилию, вот и все.
– Браво, вот это переводчики!
– Существенно, что старый Никто и Коко, я имею в виду Еремея и его дочурку, прибыли к нам именно в понедельник, 14 июля, когда выпорхнуло в эфир второе послание.