– Я ему сама рассказала, – безразлично произнесла Раева. – Он так расспрашивал, почему я выбрала работу со стариками, хотя могла бы успешно заниматься бизнесом… Вот я и объяснила.
– Понятно, – кивнула Даша. – Знаете, а мы с мужем подозревали, что героиня этой истории все-таки убила бедную больную старуху… Зря. Боровицкий описывал все очень точно. Никаких метафор, аллегорий и прочей ерунды. Ему не нужно было ничего придумывать. Он просто хотел показать, каким бывает один человек на протяжении всей своей жизни. А он бывает очень разным. И глупым, и умным, и сильным, и слабым. Всяким. И если показать пять кусочков из его жизни, то вполне можно представить, что речь идет о пяти разных людях… Хотя это не так.
Раева повела плечами, и Даша замолчала, но Лидия Михайловна только скрестила руки на груди. Она по-прежнему сидела на земле, и к ее черным брюкам приклеились рыжие листья.
– А потом ваш муж полюбил другую, – грустно сказала Даша. – Ваш собственный муж, который подобрал вас на кладбище, который учил вас жизни, который ставил с вами свой бизнес, вас разлюбил. Вы были с ним счастливы всю жизнь, и он с вами тоже. Но это ведь ничего не гарантирует – правда, Лидия Михайловна?
– Не гарантирует, – хрипло ответила Раева. – Я этого не знала.
– А когда узнали, то восстановили справедливость, – закончила Даша. – Девушку вы убили, а любимого мужа отправили в тюрьму.
– Любимого мужа… – как эхо, повторила Раева. – Знаете, а вы правы. Я все время думала, что просто мщу, что муж стал мне чужим человеком… – Она провела рукой по голове Ангела Ивановича. – А оказалось, что он и в тюрьме оставался родным. И после тюрьмы. Никуда я не смогла от него деться.
– Скорее он от вас не смог, – жестко сказала Даша. – Я не знаю одного: ваш муж действительно случайно оказался у ворот пансионата или вы сами организовали его появление?
Лидия Михайловна улыбнулась, вспоминая что-то, и от ее улыбки Дашу передернуло.
– Случайно… – эхом повторила Раева. – Нет, Дарья Андреевна, никаких случайностей у меня не было. Я ведь его ждала. Понимаете? – со странной надеждой в голосе спросила она, глядя на Дашу. Та молчала. – У тюрьмы ждала… Не сама, конечно, а этот… А Антоша совсем плохой вышел. Такой плохой, что и делать ничего не пришлось. И в машину сам сел, и ко мне приехал… Я же не могла позволить, чтобы он вот так просто взял и ушел.
– Ну да, – кивнула Даша. – Вы ему, должно быть, скормили кучу всяких препаратов, от которых он и вовсе стал овощем. А потом оставили перед воротами пансионата, разыграли перед всеми мать Терезу.