Наташу несколько удивили ее слова о новой для нее черте характера свекрови, но спорить она не стала.
– А где вы отдыхали, Ольга Степановна? И, пожалуйста, называйте меня просто Наташей!
Женщина мечтательно улыбнулась.
– Ой, Наташа, отдыхала я – вы не поверите! – в Греции. Целый месяц там прожила. Красота неописуемая: море синее, небо синее, а между небом и морем церкви белые-белые… – Она смущенно рассмеялась. – Я, наверное, глупо рассказываю, да?
– Что вы, что вы, мне очень интересно! Я за границей никогда не была, только на Украине.
– Да… И море чистое: нырнешь – и дно под собой видишь, а на нем ежи морские и всякие рыбки разноцветные. Я в спокойном месте отдыхала, там ни дискотек никаких не было, ни баров шумных. Днем на набережную выходишь – тихо, только море и сосны шумят…
Воспоминания Ольги Степановны прервало шипение супа, выплеснувшегося из-под крышки на горячую плиту.
– Ах, ты ж боже мой! – Она проворно схватила прихватку и подняла крышку, другой рукой убавляя огонь. – Вот, Наташа, что болтовня со мной делает – все забываю! Отвлеклась – и на тебе, плиту залила. Хорошо, Женечка не видела – вот бы она посмеялась…
– А вы давно у Евгении Генриховны работаете? – спросила Наташа, отметив про себя «Женечку».
– Почти тринадцать лет.
– Ничего себе! Так долго!
– Да, много уже времени прошло. Евгения Генриховна меня, можно сказать, спасла. Да вы знаете, наверное. Вам ведь Эдик рассказывал?
– Нет, не рассказывал, – покачала головой удивленная Наташа. – Как это – спасла?
– Да вот так. Сестра у меня была, на два года младше, училась в одном классе с Евгенией Генриховной. Дружить они не скажу, чтобы дружили, но дома у нас Женечка появлялась иногда, вместе с другими девочками. И родителей наших она знала, и бабушку… Ну да не в том дело. Я после института инженером работала, а как перестройка-то началась, нас и посокращали. Двести человек на улице оказались: иди куда хочешь, делай что хочешь. А у сестры моей, страшно сказать, рак нашли, и умерла она, за один год сгорела. Пыталась работу найти, да никому я не нужна была со своим дипломом. А ведь нужно было еще родителей кормить – на их-то пенсию особо не разъешься!
– И как же вы устроились?
– Уборщицей, Наташенька, уборщицей я пошла работать. Сначала, знаешь, стыдно было. С высшим образованием, и полы мыть… А потом радовалась, когда меня в магазин взяли. – Ольга Степановна рассмеялась, вспоминая. – Крутиться весь день приходилось, зато перепадало кое-что из продуктов, а тогда как раз время голодное было. Помнишь, как в очередях за молоком и кефиром стояли, номера писали на руке?