Слишком далеко им идти не пришлось. Через пятьдесят метров они уткнулись в тупик. Проход был заложен кирпичом. Судя по всему, стену выкладывал непрофессионал, но работу он выполнил старательно и с гарантией. Да и раствор был высококачественный.
– Уже не старичок ли наш постарался? – подозрительно спросил Мачколян, когда убедился, что вручную эту преграду сломать не удастся. – Замуровывался себе потихоньку…
– Какое это теперь имеет значение? – устало сказал Грачев. – Факт тот, что у нас теперь всего два варианта. Или возвращаться в простреливаемый коридор и искать выход там, или пытаться как-то опустить вниз кабину лифта. Возможно, тогда нам удалось бы подняться наверх по тросам.
– Весьма проблематично, – заявил Величко. – Может, лучше рискнуть? Вышлем диверсионную группу и возьмем нашего «лейтенанта» живьем?
– Ну, он-то нас брать живьем не будет, – напомнил Грачев. – Нота на этот счет уже была. И вообще, ребята, хватит стрельбы и прочих ковбойских штучек. Давайте вместе осмотрим шахту лифта, а если это дело дохлое – будем пробираться тем коридором. Больше у нас вариантов нет.
На какое-то время они все замолчали, и вдруг в полной тишине неизвестно откуда возник совершенно невероятный звук. На секунду всем показалось, что они стали жертвой галлюцинации. Но недоуменные восклицания, вырвавшиеся из уст каждого, дали понять, что звук слышат все и он существует не только в воображении. В подземелье зазвучала музыка.
Она доносилась из того самого залитого кровью, изуродованного осколками коридора, который контролировал «лейтенант». Через некоторое время Грачев сообразил:
– Патефон!
Действительно, это мог быть только патефон – давно забытый, неприхотливый аппарат, не требующий электричества, гоняющий пластинки из бьющейся пластмассы – такие сохранились только у коллекционеров. Звук был не слишком громкий, с жестяным оттенком, но, усиленный эхом, он произвел на спасателей сильное впечатление. Трагический хор исполнял знаменитую песню о героическом крейсере «Варяге».
– Психическая атака? – растерянно прошептал Мачколян.
Ему не ответили. Все молча и с тревогой вслушивались в раскаты трагических звуков. Но когда дело дошло до слов: «Сами взорвали "Корейца"…», Величко вдруг c неожиданной для него горячностью вскричал:
– Ах, черт возьми! Я, кажется, понял! Если это то, что я думаю, то мы, мужики, влипли по полной программе!
– Перестань говорить загадками, – спокойно откликнулся Грачев. – Что ты понял? Надеюсь, это концерт не по твоей заявке?
– Это не концерт, – сказал Величко. – Это похоронный марш. Помните, Летягин говорил нам о некоем засекреченном блоке, из которого можно произвести практически полное затопление нижнего яруса. Просто открывается перемычка, и два сосуда превращаются в сообщающиеся. Физика. Школьный курс. Держу пари, что старика уже здесь нет. Он поставил нам гимн и отправился в тот секретный блок.